Указка учительницы залезала в славянскую Польшу, и я отвечал:
— Это тоже область государственных интересов Германии.
— Садись, Пикуль! Ставлю пятерку… — В этом весь непередаваемый ужас.
Когда я попадаю в дом, где не вижу библиотеки, я испытываю странное беспокойство, почти угнетенное состояние духа, мне чего-то не хватает и хочется поскорее убраться ко всем чертям, чтобы снова видеть перед собой книжные легионы, выстроенные на полках ровными рядами, словно солдаты.
Прошлое народных трагедий, уходя в область истории, обычно забывает подтереть за собой кровавые следы.
Любой историк это прокурор тех преступлений, что совершены задолго до следствия.
Если всю жизнь возиться с дураками, то поневоле сделаешься умным человеком.
Глупости делают только умные люди. Дураки глупостей не делают — их поступки всегда правильны.
С утра пораньше я выпил целый стакан крепких чернил и даже пошатнулся. Выпитое я занюхал свежими типографскими гранками. Моя бедная Тося ударилась в слезы. «Опять?! — рыдала она. — Говорили мне умные люди: не сходись ты с ним, с этим трудоголиком, он же тебя изведет и погубит…»
Целью написания настоящего романа является получение гонорара в сумме ста рублей с копейками…
Я пью из небольшого стакана, но это мой стакан и мое в нем вино…
Я совершенно лишен критического дара и потому никогда не осмеливаюсь критиковать других, считая критику проявлением большого нахальства. Не понимаю, как это можно — вдруг наводить тень на плетень. Если тебе не нравится что-то чужое, возьми да сам напиши лучше: вот тогда и сравним, кто из нас на что способен.
Для того чтобы иметь успех в социалистическом обществе, нельзя признаваться в том, что ты русский, а следует всюду говорить о себе, что ты человек советский, (есть такая дикая национальность, которую изобрели еще в 1917 году и с которой теперь не знают, что делать, ибо она сильно мешает развитию других национальностей). Бывшие русские люди, осчастливленные расцветом передовой советской эпохи, смело идут к коммунизму той светлой дорогой, которую указали им еще Маркс, Ленин и Ста… простите! Больше не буду.
В ту окаянную пору признать себя исконно русским могли только очень смелые люди, как это и сделал Исаак Израилевич Губельман, назвавшийся Емельяном Ярославским. Зато, смотрите, сколько ему выпало при жизни всяких почестей… Нам того даже и не снилось!
Необоснованный рост непродуктивного бюрократического аппарата, ничего не производящего, только поглощающего труд других, — такой рост вольно или невольно приводит к социальному распаду общества, и в этой трязной почве разложения нации рождаются те самые поганки, которые растут до высоты деревьев.
