Я медленно шла по этому коридору смерти, чувствуя, как ком поднимается в горле. Только сейчас я заметила, что иду по вонючей грязи, которая была не чем иным, как человеческими экскрементами. Нога моя наступила на что-то, похожее на балку или брус. Нагнувшись, я нащупала человеческую ногу, окоченевшую и холодную. Слабо заплакал младенец.
Капитан сказал, что взял на борт четыреста чернокожих. Четыреста человек в помещении размером с библиотеку дяди Тео. Еще он сказал, что и две сотни принесут достаточно выгоды. Это чудовище запланировало гибель половины от голода, тесноты и болезней. Каждый день матросы сбрасывали в море новые трупы.
Стон, звучавший громче других, достиг моих ушей. Не сразу я узнала свой голос. Я поняла, что если не уйду из этого ада немедленно, то сойду с ума. Я повернула назад и, шлепая по вонючей трясине, бросилась к выходу, повторяя молитвы, те самые молитвы, что не произносила с тех пор, как была ребенком. И вдруг я услышала, как захлопнулась крышка люка. Я оказалась в полной темноте. Нащупав лестницу, я полезла наверх, но корабль качало, я потеряла равновесие и полетела вниз, на груды тел. Ко мне потянулись руки, несчастные хватали меня за одежду, за лицо, молили о спасении, о воздухе, о свете, о свободе. Я отчаянно закричала, стараясь нащупать лестницу. Наконец я добралась до люка и принялась стучать, сбивая костяшки пальцев о грубое дно крышки.
Наконец мне открыли, и грубые руки вытащили меня наверх.
– Как вам понравилось в трюме, мадам? – ехидно поинтересовался капитан Фоулер. – Я уже решил было посадить вас на цепь с остальными, раз они вам так нравятся. Несносная баба, повсюду сующая нос! – И он грубо отшвырнул меня.
Я упала, но знакомые сильные руки помогли мне подняться.
– Пойдем, Элиза. Нам пора в каюту.
Я взглянула Гарту в лицо.
– Ужасно, ужасно, – бормотала я как безумная. – Хуже, чем с животными, Гарт. Они живут как свиньи в клетке, только хуже, много хуже. Кошмар.
– Ради Бога, Мак-Клелланд, если я еще раз увижу эту стерву поблизости, я выпорю вас обоих. Чтобы я ее не видел, понял? В следующий раз я брошу ее в трюм и буду держать там до самой Ямайки.
– Пойдем, Элиза. – И Гарт потащил меня за собой. В каюте он раздел меня донага и вымыл с головы до ног горячей водой с грубым мылом. Я стояла, поеживаясь, посреди комнаты, пока он скреб мою кожу и намыливал голову, изгоняя тлетворный запах разложения с волос и тела.
– Ну почему ты не можешь противостоять ему? – повторяла я сквозь слезы. – Почему ты всегда на его стороне? Тебе надо спуститься в трюм, Гарт, и посмотреть самому, что сделал этот негодяй Фоулер. То, что он сотворил, позорит человеческий род! Я представить не могла, что человек может так обходиться с себе подобными!
