Мать положила ладони на плечи Мауре и посмотрела ей прямо в глаза.
– Да, Маура Сэлливан, ты уезжаешь одна, – твердо произнесла она. – Ты навсегда покидаешь эту грязь и вонь. Мы будем видеться, но не здесь, понятно?
– А вдруг я не справлюсь? Что, если лорд Клэнмар передумает?
Такая боль прозвучала в голосе девочки, что лицо матери смягчилось.
– Ты обязательно справишься, – отозвалась мать уверенно, и Маура успокоилась, поверив ей.
Маура поцеловала мать, взяла с нее слово, что они скоро увидятся, и бочком уселась в карету. На ней было платье, над которым никто, во всяком случае, никто из глазевших Мерфи, не мог бы посмеяться. То самое темно-красное платье, в котором Мэри принимала лорда Клэнмара. Мать перешила его, укоротила подол, убрала в швах, и платье сидело на Мауре, словно специально для нее сшитое. Девочка гордо выпрямилась на кожаном сиденье и тщательно расправила складки платья.
Проводить Мауру собралась вся деревня, чтобы позабавиться, глядя, как одна из них поедет в карете. Но когда Маура уселась, почему-то никто не рассмеялся. Девочка выглядела так, словно никогда не была крестьянкой, одной из них. Да еще боялись, как бы лакей не доложил лорду Клэнмару, что над Маурой смеялись.
Карета медленно тронулась. Маура сложила руки на коленях. Наконец-то! Это не сон, она едет в Баллачармиш, и все не так, как ей грезилось, – она попадет в Баллачармиш не через задний ход для прислуги и торговцев. Она приедет в карете, через главные ворота к парадному крыльцу. Она войдет в дом так, как ей и не снилось в самых дерзких снах.
– Святые угодники, – набожно прошептала девочка, глаза у нее сияли. – Ну разве может быть что-нибудь лучше этого? Как будто ожила мамина сказка.
Поездка оказалась не такой уж приятной, как предполагала Маура. Карету трясло и качало, Мауру бросало с одного конца сиденья на другой. Когда лошади, наконец, остановились у огромных кованых ворот, девочка была чуть жива от страха. Если ей все это снится – значит, она сейчас проснется. Проснется и вернется в свой привычный мир.
Лакей спрыгнул и распахнул ворота. Карета медленно покатилась по парку, а лакей, затворив ворота, вернулся на запятки.
Маура с дрожью вздохнула. Она не проснулась, она не в темной душной лачуге – она в усадьбе. Это не сон! Это явь!
Еще издали она разглядела, что на крыльце выстроились слуги, чтобы встретить ее, как они встречали лорда Клэнмара и Изабел. Она смотрела на встречающих и не верила своим глазам – в высоком, седом как лунь человеке Маура узнала лорда Клэнмара. Он тоже пришел вместе с внучкой встретить ее.
