Ник покачал головой, лицо исказилось в гримасе. Видно было, с каким усилием он сохраняет самообладание.
– Все не так просто.
– Я читала, как ты спас жизнь трем другим пассажирам, хотя у тебя самого была повреждена нога. – Не обескураженная его хмурым видом, Эва продолжала еще уверенней: – Миссис Роберте рассказывала мне: ты получил такую сильную контузию, что первые три дня, проведенные в больнице, даже не знал, где находишься.
– Я не хотел знать. – Его голос потерял свою обычную звучность. Он отвернулся и снова стал смотреть через ветровое стекло, но Эва понимала, что на самом деле он смотрит внутрь себя.
Она глубоко вздохнула, сердце ее разрывалось от сочувствия к нему. Но он не нуждался ни в ее слезах, ни в жалости.
– Ник, логическим путем ты тут ни к чему не придешь. То, что случилось, не поддается никакой логике и никаким меркам добра и зла. Это был ужасный, непредсказуемый несчастный случай. Ты любил свою жену и ребенка. Твое горе было таким долгим и глубоким… Но послушай, Ник… – Она подождала, пока он повернется в ее сторону. – Их нет, а ты есть. Разве ты хотел бы, чтобы твоя жена прожила последние шесть лет так, как прожил их ты, – в одиночестве и без любви?
– Конечно, нет. – Какое-то воспоминание на секунду смягчило следы боли на его лице. – Дженет любила жизнь. – Он едва заметно пожал плечами. – Она захотела бы, чтобы я продолжал жить.
– Ну так и продолжай, – негромко сказала Эва.
Он повернулся к ней, его взгляд постепенно возвращался из прошлого в настоящее. Слабая улыбка сняла гримасу боли и вернула прежнюю форму красиво очерченным губам.
– Не знаю, за какие заслуги провидение послало мне тебя, Эва.
Она улыбнулась.
– Насколько я помню, ты пытался отказать мне в работе. Мне пришлось штурмовать цитадель и требовать признания.
– Да, верно. И с тех пор ты берешь штурмом мои укрепления одно за другим. – Он поднял руку и дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. – Продолжай в том же духе. – Его пальцы скользнули вниз по ее щеке к шее и легким как перышко прикосновением охватили ее. – Мне надо, чтобы ты всегда была рядом.
Как бы поежившись, Эва зажала его пальцы между щекой и плечом, ощущая бурную радость оттого, что преодолено опасное препятствие.
– Может, тебе надо быть поосторожнее с просьбами?
А то вдруг получишь то, что просишь.
– Я на это рассчитываю… и на тебя, Эва. – Он откинул свою посеребренную голову назад, на кремовый кожаный подголовник, и закрыл глаза. Однако его рука осталась там, где была, ласково напоминая о том, что между ними возникла новая связь. – Я на это рассчитываю, – устало повторил он.
