— А чем он занимался до этого? — Пальцы Эдуардо погладили ее шею. — Вы всегда были богаты?
— Я не знаю, — поразмыслив, промолвила Филаделфия.
— И никогда этим не интересовались. Любопытно. — Он произнес это будничным тоном, однако для Филаделфии его слова прозвучали как проклятие. — Возможно, ответ бы вам не понравился.
Пока она не успела разозлиться, Эдуардо провел рукой по ее затылку.
— Во всяком случае, своим маленьким обманом мы не причинили никому зла, — сказал он.
— Разве? — возразила Филаделфия, слегка встревоженная его прикосновениями. — А как же миссис Ормстед?
— Она могла бы поддержать наше маленькое предприятие. Почтенная дама сильна духом и обладает редким талантом радоваться жизни.
Она посмотрела на него, пытаясь найти причину его хорошего настроения. Его колено было тесно прижато к ее бедру. Он выглядел как Акбар, хотя его речь принадлежала сеньору Таваресу. Она подумала о том, что он для нее совершенно незнакомый человек, поцелуй которого, однако, разбередил ее душу. Отодвинувшись в самый дальний угол кареты, она сказала:
— Вы самый странный человек из всех, с кем мне довелось встречаться.
Он придвинулся к ней поближе и дотронулся пальцем до ее щеки.
— Я уже однажды говорил вам, menina, что предпочел бы, чтобы вы находили меня интригующим.
— Я не понимаю вас, — ответила Филаделфия, отталкивая его руку.
Он обхватил ее лицо руками.
— Все вы понимаете. Просто боитесь признать это. К примеру, я был удивлен, когда вы выступили сегодня на мою защиту, хотя никакая серьезная опасность мне не угрожала. Почему вы это сделали?
— Но я…
— Тс-с, menina, — сказал он, приложив палец к ее губам. — Вы и так уже много сказали за сегодняшний вечер. Сейчас моя очередь. Я не осуждаю вас за вашу защиту. Мне это приятно. Но кто защитит вас от меня?
— А я нуждаюсь в защите? — прошептала она, стараясь увернуться от пальца, которым он водил по ее нижней губе.
— Конечно Вы наедине с мужчиной, который не является вашим родственником или вашим слугой. Глупая девчонка! Неужто вас никогда не предупреждали о таких вещах, как изнасилование?
— Предупреждали, — чуть слышно ответила она, облизывая нижнюю губу. — Но я полагаю, что вы не воспользуетесь моей беззащитностью.
— Ах, menina, вы раните меня, — ответил он, глядя на ее язык, все еще облизывающий губу. — Разве я не мужчина? Разве я не способен на неблагоразумный поступок, вызванный вашей близостью?
Он взял ее руку и засунул ее себе под жилет, туда, где билось сердце.
