Зайдя в кабинет к Графу, он прошелся по толстому ковру, заглянул в окно, затем покосился на хозяина.
— А ты опять кого-нибудь из наших девочек прихватил на ночь? — фамильярно спросил он.
— Да нет, сегодня решил отдохнуть, — отшутился Граф. — Что-то мне наши девочки приелись.
— Взял бы со стороны, — предложил Аркадий.
— Кого? — протянул Граф. — Шлюх? Увольте, мне еще долго жить хочется. Я не собираюсь от СПИДа раньше времени загибаться. А на нормальных баб совершенно нет времени, сам знаешь. Хотя чего я тебе объясняю, ты у нас отличный семьянин с нордическим характером.
Аркадий прыснул, хитро сморщив толстое лицо, и погладил жиденькие светлые волосы на лысеющем черепе:
— Будь у тебя такая жена, как у меня, у тебя тоже появился бы нордический характер.
Жена Аркадия, Анастасия, и впрямь была знаменита своим крутым нравом. По отцу она была армянка, кровь имела горячую и за мужем следила строго. Однажды, еще когда Аркадий только начал работать в клубе, одна из мелких чеченских групп, недавно обосновавшаяся в Москве и еще плохо в ней ориентирующаяся, наехала лично на Аркадия с требованием отдать его «БМВ» в качестве откупного. Кто-то из чеченцев позвонил ему домой и нарвался на жену, люто ненавидевшую кавказцев-мусульман. Что она говорила бедному чеченцу, осталось за кадром, лишь Аркадий иной раз при упоминании этого случая смущенно хмыкал. Однако лично его чеченцы оставили в покое и больше не трогали.
А что касается женщин, то на самом деле Аркадий не упускал случая изменить жене, но его измены всегда были случайными, быстрыми и шкодливыми — в общем, если он и грешил, то с оглядкой, по мнению Графа, только зря время тратил. Сам же Граф, наоборот, относился к женщинам серьезно, был с ними щедр, никогда не обижал и, расставаясь с очередной избранницей, делал все, чтобы оставить о себе приятное воспоминание.
— Пожалуй, я никогда не женюсь, — пробормотал Граф, вчитываясь в очередную накладную.
Аркадий продолжал неторопливо расхаживать по кабинету. Он подошел к окну и сквозь белые шелковые занавески бросил взгляд на реку, по которой как раз проходила вереница катеров, затем снова повернулся к Графу и сделал хитрую физиономию:
