Ночь была синяя, недавно проехала поливальная машина, и асфальт перед клубом отражал фары проезжавших машин. Время еще было, мы не спешили. Верочка взяла меня под руку и увлекла в сторону от дорожного бордюра, на который как раз мягко, по-хамски оттесняя нас, вползал чей-то синий «БМВ».
— Вот гады! — сказала Верочка, имея в виду тех, кто приехал в «БМВ», чуть нас не задавивших.
И сразу же вернулась к Шурочке, продолжая с немного наигранной печалью:
— У них с Петром Ивановичем, нашим швейцаром, большая дружба. А знаешь, я думаю, если людям хорошо вместе, то это никакой не грех. Как ты думаешь? Ведь они же никого не трогают, они сами по себе, и оба несчастные. А вместе им хорошо. И они так нежно друг к другу относятся.
Петр Иванович как раз открывал нам дверь. Желтый луч автомобильной фары отразился от латунной дверной пластины и скользнул по его улыбающемуся приветливому лицу, изрезанному глубокими морщинами. Он поздоровался с нами, а я представила, как он и Шурочка… нет, я подумала, кто я такая, чтобы судить? И тут меня кто-то придержал за локоть. Это был хозяин.
В тот день Граф пришел на работу к восьми часам вечера. Поздоровавшись с Петром Ивановичем, он задержался в вестибюле, ища взглядом начальника охраны и его заместителя. Обычно они по вечерам находились рядом со швейцаром. Так было заведено уже многие годы, и обязанности их не менялись, росли только суммы их оклада.
Оба сидели в широких креслах в глубине вестибюля и, пользуясь ранним часом и отсутствием начальства, оживленно болтали с младшим поваром Митей из ресторана клуба. Увидев хозяина, все встрепенулись; Митя поспешил к лестнице в подвальное помещение, где размещалась кухня ресторана, а охранники направились к Графу. Это были братья Свиридовы, Иван и Константин, бывшие борцы классического стиля, заслуженные мастера спорта, сейчас, на покое, раздавшиеся вширь и устрашавшие подвыпивших посетителей одним своим видом.
Оба работали в клубе давно, еще когда заведение принадлежало прежней хозяйке, Анне Марковне Лебедянской. Анна Марковна начинала свою карьеру в райсовете Дзержинского района, курировала в том числе и спорт, а когда обзавелась клубом, привлекла на работу братьев. Граф знал, что с началом перестройки Иван и Костя оказались буквально на улице. Выступать им уже не позволял возраст, да и негде было выступать. Тогда казалось, что со спортом покончено окончательно, спортсмены организованно подались в рэкетиры, а таким мужикам, как Свиридовы, сам Бог велел. Соответственно обряженные, они производили устрашающее впечатление на нервных кооператоров, так что им даже не приходилось прилагать каких-либо усилий — все шло само собой.
