– Они поверят лишь тогда, когда увидят своими глазами, что ты навел порядок. А пока твои люди насилуют женщин, мой народ не сможет доверять ни одному норманну.
– К тебе не приставал никто из моих людей? – вдруг спросил он.
– Конечно, нет. Как ты сам говорил, они меня побаиваются.
– Может быть, в этом все дело? Научи остальных женщин быть такими же злючками, как ты.
Он ее поддразнивал, Эдива была уверена в этом.
– Обещай, что поговоришь с ними. И строго прикажешь оставить моих женщин в покое.
– Договорились, – сказал он. – Пора им остепениться и вести себя, как подобает рыцарям, а не бесшабашным бродягам.
Эдива некоторое время ела молча. Она чувствовала, что норманн все еще наблюдает за ней, и ее не покидало напряжение. С каждой минутой приближалось время, когда им придется подняться наверх в спальню. Сердце у нее замирало от ужаса и одновременно от какого-то непонятного сладкого предвкушения.
Эдива сделала последний глоток кислого вина и встретилась взглядом с сидевшим рядом мужчиной.
– Готовы, миледи? – сказал он. – Я провожу вас наверх.
Он любезно помог ей подняться из-за стола и, взяв за локоть, пересек вместе с ней зал. Дойдя до лестницы, он жестом предложил ей идти впереди, а сам взял в руки факел.
Когда они вошли в спальню, норманн вставил факел в скобу на стене и стал закрывать ставни. Эдива стояла у двери в полном смятении. Всего несколько дней назад они были злейшими врагами, а теперь ели вместе и спокойно обсуждали дела. Ей хотелось бы снова ненавидеть его, замышлять убийство... Но она боялась признаться себе в том, что не смогла бы теперь его убить.
Конечно, это не означало, что они перестали быть противниками. Она помогала ему только ради Оксбери и своих соплеменников. Ведь надо было позаботиться о том, чтобы поместье было в порядке к тому времени, когда ее братья снова станут здесь хозяевами. Они найдут способ вернуть себе то, что принадлежит им по праву.
Эдива, нагнувшись над тазом с водой, вымыла лицо и руки, потом вытерлась полотенцем. Оглянувшись, она увидела, что норманн раздевается. Ее испугало, что предстоит снова увидеть его нагим. Она хорошо помнила, какое странное ощущение испытала, увидев его без одежды.
Трепеща от волнения, Эдива села на скамейку и принялась снимать ботинки и чулки. Она не могла лечь в платье, но при мысли, что останется в тоненькой сорочке, у нее пересохло во рту.
Интересно, в чем ляжет он? В нижней рубашке? В штанах? Или без всего?!
