Свиноматки сбросили свои халатики, под которыми не было ничего, кроме трусиков, и тоже залезли в бассейн (при этом уровень воды в нем поднялся сантиметров на десять). Одна из них принялась намыливать мне плечи и грудь, другая взбивала пену для бритья. При иных обстоятельствах я забалдел бы от такого сервиса, а тогда лишь тупо стоял, позволяя себя мыть и брить.
Потом та мамочка, которая меня мыла, нырнула и надолго скрылась из виду, точно какая-нибудь искательница жемчуга. Ее не было минут десять, не меньше. Самое смешное, что и пузырей на поверхности тоже не было. Пока она трудилась над моей нижней половиной, я оставался спокоен, будто младенец в крестильной купели.
Я отдался большим мягким рукам и жестким мочалкам, которыми меня скоблили до тех пор, пока я не сменил эпителий. После хорошей бритвы физиономия и голова стали гладкими, как девичья грудь. Я был чист внутри и снаружи – сосуд, который можно наполнить чем угодно. Я задышал всеми порами и завибрировал всеми фибрами, но эффект оказался чисто физиологическим.
Воспользоваться этим не представилось ни малейшей возможности. Свиноматки быстренько и по-деловому выгрузили меня из бассейна, вытерли полотенцами и облачили в потрясающие белые трусы, английскую рубашку и приличный костюмчик – не хуже того, который я позаимствовал в алтарной комнате. Теперь ошейник охватывал воротник рубашки, и мне стало чуть полегче – почти исчезло ощущение ледяной проволоки, врезавшейся в кожу.
Из сауны меня доставили прямиком к кормушке. Столовая для персонала больше напоминала медицинскую лабораторию. Стерильные плоскости, прямые углы, белые айсберги мебели. И даже запах еды был забит вонью какого-то дезинфектора.
Это не испортило мне аппетит – тогда его вообще ничто не могло испортить. Как только я оказался в столовой, прогудел тревожный сигнал, похожий на корабельную сирену, и у меня началось слюноотделение, будто у четвероногой жертвы академика Павлова.
Понемногу прибывал местный народец – красивые самки и ухоженные самцы. У некоторых, правда, имелись кровоподтеки и синяки на лицах. Сейчас-то я понимаю, что все они выглядели не менее отмороженными, чем я сам. Свиноматки вставили меня в очередь; с нею я дотопал до прилавка, словно овца в сплоченном стаде. Получив из чьих-то рук полный поднос комбикорма, я сел за пластмассовый столик и принялся жадно жрать.
Надо признать, что мужчин здесь кормили, как призовых быков, а женщинам не давали испортить фигуру. Еда была калорийной, качественной, и ее было много. Боюсь, что тормоза забарахлили, и я нещадно перегрузил свой истощенный организм. Во всяком случае, икры в тот раз я слопал столько же, сколько за пятнадцать предшествовавших лет.
