Гул голосов, рев животных…
Зал подстроил нас под себя, изменил внешность наших аналогов, навесив на них свои магические текстуры. Наклонив голову, я увидел, что облачен теперь в блестящий комбинезон и обут в большие черные ботинки.
Я взглянул на Эви. На ней была широкая короткая юбка из кожаных полосок, кожаная жакетка и круглая шапочка с изображением колесницы. На ногах ярко-желтые гольфы и туфли без каблуков, с острыми загнутыми носками. Шнурок с мешочком никуда не делся, как и рыжие волосы, свисающие из-под шапочки.
– Что, в Кадиллицах это сейчас модно? – Она качнула бедрами, и кожаные полоски заколыхались, тихо шурша. – Никогда не любила гольфы. Идем, – она потащила меня вперед.
Стены и потолок зала скрывала голубоватая дымка магической эссенции. Скоро должны были начаться очередные гонки – посетителей хватало. Тела их сейчас находились в игровых комнатах «Одноглазого дракона» перед хрустальными шарами, а сознания пребывали здесь. Зал наделял мужские аналоги блестящими комбинезонами и черными ботинками, а женские – юбочкой из кожаных полос, жакеткой и гольфами. Гольфы, правда, были разных цветов, от огненно-красных до иссиня-черных.
Мы шли по ровной твердой поверхности. Под потолком плавали облака, с помощью которых маги-художники, постоянно обслуживающие зал Гонок, создавали иллюзию большого открытого пространства. В принципе, им это удавалось, хотя облака походили друг на друга и напоминали стадо овечек-близнецов, медленно бредущих по низкому небосводу.
– Смотри!
Площадка закончилась ограждением и отвесной стеной. Здесь толпились зрители. Возле богатого – а точнее сказать, дорогостоящего – аналога, сплошь увешанного защитными заклинаниями, мы остановились.
– Они как раз начинают, – произнесла Эви.
Внизу тянулось созданное художниками и техниками зала гоночное поле. Собственно, полем в прямом смысле оно не являлось: гряда крутых холмов, ущелья, ярко-синяя речка, одинаковые деревья… Между холмами извивался ряд дорожек, разграниченных узкими светящимися линиями. Через ущелья были перекинуты мосты, в некоторых местах дорожки тянулись по широким аркам, в других – по застывшим на «воде» реки понтонам.
– А где гонщики? – спросил я.
– Вон, – Эви показала вниз, и я перегнулся через ограждение.
На площадке под отвесной стеной стояли колесницы, в каждую было запряжено какое-то животное – единорог, мантикора, кентавр или пегас. Сначала дорожки тянулись прямо, затем круто изгибались вокруг остроконечного холма, описывали петлю так, что один участок пролегал под нашими ногами, и устремлялись к реке.
