В этом состоянии апостол Павел пишет "К коринфянам".
Недеяние – не вечный диван, на котором лежит блаженный полутруп. Это активнейшее действие, насыщенное поступками и постоянным выбором, – но в особом состоянии души, позволяющем не огорчаться неудачам (ибо неудач не бывает), не восторгаться успехами (успех – фикция, обманка!), а понимать, что смысл пути – в пути, а не в результате финала.
Ну и, разумеется, просветление скрыто в посохе учителя, когда он лупит тебя по башке, чтоб не задавал дурацких вопросов.
Ищи ответ сам!
Уметь учиться – тоже талант. Учить себя. Как и уметь учить. Оба таланта нуждаются в шлифовке, в постоянной работе с ними. Можно передать знания. Передать навыки или умения. Но если не научил учиться самостоятельно… Более того: если самим фактом механической передачи убил в потенциальном ученике умение идти, искать, пытаться разобраться – все, конец. Будет пользоваться, но никогда не станет докапываться до сути. Ничего нового не создаст. Когда мы учимся по-настоящему, мы меняемся. Движемся от вчерашнего ученика к будущему учителю. Когда нам дают без процесса, просто вручая конечный результат – мы остаемся неизменными. Мертвыми. А мертвый ничего не разберет и ничего не сотворит.
Талант учителя – не в голой передаче комплекса знаний.
Он, этот талант – в изменении ученика.
Беря в руки книгу, хотим ли мы меняться? А если даже и хотим – умеем ли? Нет, писатель – не учитель, а читатель – не ученик. Оба – собеседники. И все равно – дамы и господа, как насчет не изменить, но измениться?
II. РЯДОВОЙ АВТОР, ВЫЙТИ ИЗ СТРОЯ!
«Мы пишем так, как дышим!» – часто слышится
От творчески настроенных мужей.
И все же непонятно: как вам дышится
Без запятых и верных падежей?
И тягостна до боли встреча с книжкою,
Где в тексте что ни строчка, то с одышкою.
Автор искренне пытается раствориться в тексте – и выглядывать из-за каждого ствола, из каждого героя, стоять за каждым поворотом дороги, оставаясь невидимкой.
Автор – катализатор, ускоряющий или меняющий характер реакции, но не присутствующий в будущем соединении Книги и Читателя. Как актер, Автор уже не человек, а образ; как режиссер, он стоит за кулисами, волнуясь, но не в силах вмешаться в действие; как зритель, он сидит в зале, переживая и не зная, что случится через минуту.
Как говорил Винни-Пух: "По-моему, так."
Когда автор вне книги пытается что-то объяснить, досказать или помочь понять, пусть даже по просьбе читателя, – это выглядит неестественно и неверно в самой основе своей. Режиссер после спектакля выходит на сцену и говорит: «Почтенная публика, если вы недопоняли, то флейтой на заднем плане во время монолога тети Клавы я хотел подчеркнуть ее одиночество вкупе с бренностью самого нашего бытия, а также сыграть на сверхзадачу путем сочетания звукоряда и видеоряда…» Все, что писатель смог сказать – в книге. Теперь книга живет своей жизнью, отдельной от создателя. И любой его комментарий только убьет состояние, настроение, смысл книги – даже если поможет точнее понять какой-то отдельный смысловой аспект.
