Дело приняло новый оборот. Пеплар Вармиш, которая очень зауважала Сирей после плена, вежливо спросила:
– А что решила ты?
– Не важно. Я не мантх и даже не имею права выступать.
– Нет-нет, – возразил Дубмен Пиллиш. – Речь идет о жизни всех нас. Жизни и смерти. Ты тоже должна сделать выбор.
– Мне выбирать не из чего, – ответила Сирей. – Я выросла принцессой, на всем готовом. Я жила в раю, где у меня было все, что душа пожелает. Рай стал моей тюрьмой. К счастью, судьба меня вызволила. И я в тюрьму не вернусь!
– В тюрьму?! – воскликнула Рада Вармиш. – Эта долина не тюрьма! Мы сможем уйти, как только захотим.
Сирей промолчала. В глазах Кестрель читалось восхищение. Сирей поискала взглядом Бомена, но того уже не было. Обидно! Впрочем, она говорила не для того, чтобы покрасоваться перед ним. Кто-то должен был сказать правду! И все-таки жаль, что Бомен не слышал…
Бомен присел на камень у зеленого озерца. В теплой слизи нежились две свиньи. Они выставили пятачки из воды и внимательно смотрели на Бомена. Юноше было очень трудно завязать разговор. Свиньи оказались умнее коров, с которыми Бомену уже приходилось иметь дело, и именно это все осложняло. Свиньи привыкли, что люди их не понимают, и не верили, будто с Боменом будет по-другому.
– Пожалуйста, – начал Бомен, – помогите мне.
Это он сам себе, – проворчала большая свинья. – Не слушай.
Я не слушаю! – огрызнулась меньшая. – Сама не слушай.
Свиньи затихли, изо всех сил стараясь не слушать юношу.
Он уже не говорит. Значит, можно слушать.
Молчание.
– Я вас слышу, – сказал Бомен.
Свиньи переглянулись.
Он сказал, что нас слышит!
Мы же не разговаривали.
Зато теперь разговариваем.
А когда он сказал, что нас слышит, не разговаривали!
Может, он хотел сказать, что мы его слышим?
Я не слышу. Потому что не слушаю.
Я тоже.
Снова молчание.
А что, если он нас слушает?
Слушает, как мы молчим?
Как мы не слушаем.
– Я слышу ваши мысли, – сказал Бомен.
Он сказал, что слышит наши мысли!
У нас нет мыслей.
А это не мысль? Думаешь, он ее слышал?
Если он ее слышал, можно считать, что он ничего не слышал.
Если он ничего не слышал, он ничего не скажет.
Если он ничего не скажет, значит, он слышал наши мысли.
Свиньи уставились на Бомена.
– Вы сказали, что у вас нет мыслей, – произнес Бомен.
Он не слышал! Ничегошеньки! Вот если бы он нас слышал, он бы ничего не услышал.
Свиньи в замешательстве замолчали. Потом одна сказала другой:
Кажется, мы где-то напутали.
Бомен решил попробовать по-другому.
