Нет. Мальчика, брошенного отцом и забытого матерью. Отправленного в юности в приют. Мужчины, у которого не было никого, кроме уродливой собаки, чтобы разделить трудности. И еще она, Кейт, так жестоко обошлась с ним…
Девушка оставила на столе недопитый кофе, покормила Кошку и отправилась к Дрейку.
Он так быстро отворил дверь, что Кейт заключила – он видел, как она шла к нему. Только на пороге его дома девушка поняла, что не переоделась. Ее наряд до сих пор был в песке.
– Проходи, – пригласил Дрейк, пропуская ее внутрь.
Но Кейт не пошевелилась.
– Ребенка нет. – Она едва слышала свои слова, заглушённые биением сердца.
– Что, прости? – Дрейк словно не верил собственным ушам.
– Ребенка нет, – повторила девушка. – Врач подтвердил это. Я не беременна. Вот что я имела в виду, говоря об ошибке. – Кейт подняла глаза. – Так что можешь перестать волноваться. Нам нечего решать. Я пришла, чтобы сообщить тебе это…
– О нет, ты так просто не уйдешь. – Дрейк рывком втащил ее в дом, когда Кейт собралась вернуться к себе.
Его руки прижали ее к стене.
– Я не понимаю. Объяснись, Кейт. Результат теста ошибочен? И твой личный гинеколог ничего не заметил? Значит, ты никогда не была беременна?
– Врач в Витианге сказала, такое случается.
– Но ты была так уверена. – Его руки безвольно опустились.
– Да… но, как оказалось, я все придумала…
– Мне жаль. – Голос Дрейка звучал необычайно нежно.
– Почему? Ты не хотел ребенка…
– Не из-за малыша. Мне жаль тебя. Это такая потеря! Ты ведь не притворялась, Кейт. Все эти недели ты верила, что внутри тебя растет мой ребенок…
Девушка закусила губу. Она не смогла сдержать слез. Дрейк обнял Кейт, прижимая к себе так крепко, будто хотел разделить ее боль. Он целовал ее. Нежно, осторожно, словно боясь спугнуть. А она плакала в его объятиях.
– Ах, Кейтрин… мне так жаль… – Дрек начал качать ее, как ребенка.
Девушка всхлипнула, укрывшись в тепле его рук.
– Кейт… – шептал он. – Кэтти.
Впервые Дрейк назвал ее уменьшительным именем. Кейт была так растрогана, что разразилась слезами. Казалось, они никогда не остановятся.
– Не знаю, почему плачу, – пробормотала она. – Мне не о чем лить слезы. Я ведь не теряла ребенка… это все иллюзия… и почему я решила, что буду хорошей матерью? Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей…
– Шшш, Кейт, ты потрясающая, – убаюкивал ее Дрейк. – Ты одна пробуждаешь во мне человечность. Ты потеряла то, что ценила. Даже если это была всего лишь иллюзия, разве нельзя горевать о ней?
