– Вот, значит, какова она была?
– Такова и более – коварна, хитра, вероломна, горда и злопамятна. И все это теперь – как прах, и денно и нощно десятки лет я молюсь за нее. И радуюсь, что ослеп после того, как увидел ее, но не раньше. Ибо она была прекрасна, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами. Кто эта, восходящая от пустыни, как бы столбы дыма, окуривая миррою и фимиамом…
Эд понял, что старик снова обратился к Писанию, и ничего больше он от него не услышит. Впрочем, чего уж больше… Он вышел из кельи, провожаемый голосом Нигелла, продолжавшим твердить:
– Спеши с вершин Амона… от логовищ львиных, от гор барсовых!
Столбы дыма стояли вокруг монастыря, но пахло от них отнюдь не миррою и фимиамом. Земля под ногами хрустела, схваченная неожиданными заморозками. Зима, подзадержавшаяся в этом году, наступала на осень.
Осень года, когда вновь была выиграна война, и без большого пролития крови.
Осень года, когда почти повсюду сумели собрать урожай, что означало – в ближайшее время стране не грозит голод, и люди вспомнили пророчество, что с новой королевой на землю Нейтрии придет благословение.
Осень года, когда родился наследник престола.
Король не успел вернуться в Компендий ко времени родов королевы, как желал. Оно, может быть, и к лучшему, что не успел. Роды были тяжелыми и долгими, измотавшими до полусмерти не только роженицу, но и всех окружающих. Нантосвельта и Гисла не чуяли под собой ног, а Сулейман, которого все же, несмотря на недоверие, пришлось призвать, пару раз мысленно примерял к своей шее удавку. Но все же мучения разрешились благополучно, и когда в неурочный час ударил колокол на башне замка, жители Компендия узнали, что у короны есть наследник.
Это был здоровый и крепкий мальчик, весьма крупный противу обычного, как уверяли и женщины, и лекарь. Со здоровьем же самой королевы дело обстояло несколько хуже, она была очень слаба, но все же никаких осложнений за этим не воспоследовало, и к началу рождественских праздников, совпавших с возвращением мужа, Азарика уже вставала с постели.
– Он сейчас проснется. Я уже знаю это движение. Они стояли рядом у колыбели, глядя на ребенка. На мгновение Азарике показалось, что муж ее не замечает, полностью обратив внимание на сына, но она ничуть не была этим обижена. Видит ли он необычайное сходство между собой и Ги – теперь, когда краснота и морщины, свойственные новорожденным, исчезли? Такие же светлые волосы – уже сейчас видно, какие они будут густые, такие же черты лица, пока что смягченные младенческой нежностью.
