– А чему он тебя учил?
– Многому. Естественным наукам. Языкам. Истории. Философии… – Она слабо рассмеялась. – Уверена, что редкая принцесса в империи получила образование, равное моему… и это при том, что мне не разрешалось даже выйти в соседнюю деревню!
Он снова тяжело задумался, и она это заметила.
– Зачем тебе все это нужно знать?
– Нужно. Если бы я знал все это раньше, возможно, мы оба меньше мучались.
– А может, это было необходимо?
– Как могут мучения быть необходимы? Хотя… Все равно, я хочу узнать как можно больше.
– А я хочу родить здорового ребенка.
– О, Господи! – Он откинул голову. – С первого дня после свадьбы я изводил тебя разговорами о ребенке, а теперь, когда он должен родиться, не сказал о нем ни слова!
– Ты хочешь говорить о нем?
– А ты?
– Если можно, завтра. То есть уже сегодня. Но позже. Что-то я устала.
– Да. Это была тяжелая ночь. Я всегда был безжалостен к тебе. Даже теперь. Особенно теперь. Тебе бы давно спать нужно… Не вставай, я тебя донесу.
– Я еще не дошла…
– Не спорь! Он легко подхватил ее на руки (вчера еще он не знал, решится ли когда-нибудь дотронуться до нее), донес до постели, помог раздеться и укрыл одеялом. Она уснула почти сразу же. Но Эд, несмотря на все напряжение последних дней, спать не хотел. Он сидел на кровати, смотрел на жену и думал – хорошо, что он не сказал ей всей правды. Ни о том, кем ему приходился Одвин, ни об истинных причинах своих мучений. Это уж слишком для беременной женщины, какое бы крепкое здоровье у нее ни было. И, кроме того, в том, что рассказала Азарика, он услышал нечто крайне важное. Что бы там ни было, склад ума у него было практический. Разумеется, существуют младенцы, подобранные в канаве из милости. Маленький Винифрид, к примеру. Только Азарика, судя по тому, что он узнал, к числу таковых никак не принадлежала. А это означало еще одну тропу, ведущую в прошлое. И он пройдет по этой тропе до конца.
Наутро он, однако ж, вызвал сначала Сулеймана и подробно расспросил его о состоянии здоровья королевы и обо всем, что может угрожать ей в ее положении. Сама королева сочла это излишним.
– Я совершенно здорова. – Она копалась в своем ларце с лекарственными травами, который значительно обогатился после поездки в Веррин. – Повредить мне может разве что стрела в горло либо лошадиная доза яда.
– Никогда не говори так, – резко сказал он. – Даже в шутку. – И, опасаясь, чтобы его слова не прозвучали грубостью, тут же добавил: – Хвалишься здоровьем, а сама роешься в лекарствах.
