За эту ничтожную сумму они забыли о своей работе, да что там о работе – обо всем.
Пока шли нелегкие переговоры и подготовка Виталия, Ширяева не переставала бросать взгляды в окно офиса: Курлычкин показывался четыре раза. Однажды он надолго задержал свой взгляд на Валентине и бригадире. Женщина невольно поежилась.
Валентина всегда помнила слова Грачевского о том, что двое находящихся в машине людей снимали Илью на пленку. Они были настолько самоуверенными, что на предварительном этапе не особо беспокоились о мерах предосторожности, чувствовали себя хозяевами, безнаказанность уже давно отпечаталась на их лицах.
Ширяева процентов на шестьдесят была уверена, что Курлычкин просмотрел видеозапись. И если он сделал это – то ее очередной удар достигнет цели. Курлычкин содрогнется, стоя у окна.
С детьми Валентина договорилась быстро, они сразу согласились помочь рыжему парню, который хочет научиться прыгать со скакалкой. Ширяева, отойдя за угол, смотрела на толстого паренька и представляла себе Илью, когда в схожей ситуации он делал почти невозможное. Она не могла видеть слез на лице сына, но представила их, и ее глаза наполнились влагой. Она с ненавистью устремила взгляд на окно офиса: "Смотри, мразь!"
И – почти сразу увидела Курлычкина. Он застыл в окне. Смотрит через дорогу. На необычную группу людей.
– Виталик, давай!
Веревка ударила парня по ногам, он покачал головой, молча оправдываясь перед собой и товарищами. Нужно сосредоточиться, чтобы перед глазами, кроме пляшущей по асфальту веревки, ничего не существовало.
Он снова входит в круг неудачно.
Еще одна попытка. И еще.
Сам того не понимая, он невольно заводится, напрочь забывая о деньгах.
– Ну, давай!
Его тяжелые ботинки бьют по асфальту, он перепрыгнул через веревку уже три раза, но – снова неудача. Теперь его поддерживают и дети. Все болеют за него, подбадривают взглядом, голосом:
– Молодец!
– Молодец, Виталик! Ну, еще разок!
Курлычкин в окне недвижим.
"Что ты чувствуешь, погань? Вспоминай!"
– Раз... два... три...
– Давай, Виталик!
Рабочие невольно покачиваются в такт веревке, в глазах азарт, переживание.
"Девочка с длинными светлыми волосами от напряжения приложила к груди руки и затаила дыхание: «Давай, Илья... У тебя получится».
Стоптанные ботинки тяжело били по асфальту: раз, два, три. Лицо блестело от выступившего пота и слез. Старухи на скамейке непроизвольно встали, с балкона раздался мужской голос:
– Давай, Илья!
На него смотрел весь двор.
