Теперь к ней вернулась способность анализировать, и, проигрывая в памяти их разговор, она попыталась понять, зачем ему понадобилось ее шантажировать. Он был слишком цельной личностью, чтобы прибегать к таким мерам. И уверенность в том, что он человек порядочный, рождала в ней иную убежденность: он никогда не перестанет ее презирать за то, как она поступила с «Си-ай-эс».
Кроме того, уж кто-кто, но не Маркус станет шантажом заманивать женщину к себе в постель. Он так же нуждался в этом, как арабский шейх в импорте песка из пустыни. Так зачем он так поступил?
Не может быть, чтобы он хотел ее как женщину. Или может?
Нелепая мысль. Маркус мог заполучить любую – стоит лишь захотеть. Его внешность – синие глаза, пшеничные волосы, его манера общаться – все это неизменно притягивало к нему особей противоположного пола. То, что он пользуется успехом у женщин, она видела воочию. Взять, к примеру, сегодняшний день, когда она представляла его сотрудницам отдела маркетинга.
Для удовлетворения сексуальных потребностей ему ни к чему тащить в кровать женщину, которую он презирает.
Но он без обиняков сообщил ей, что хочет от нее именно этого.
Что же это может еще означать, если не то, что он ее желает?
Неужели он не нашел иного способа сообщить ей, что хочет восстановить те близкие отношения, что были между ними? Может, он сделал это безотчетно, сам того не желая? Но тогда он хочет ее неосознанно, на уровне инстинкта, что не меняет сути.
Если бы Вероника могла сама себя встряхнуть за шиворот, она бы это сделала.
Полтора года назад она тоже пыталась убедить себя, что стала для Маркуса чем-то большим, чем просто сексуальная партнерша. Теперь она старается внушить себе, что мотивацию его поступка следует искать на чувственном уровне, что она ему небезразлична. Но факты – вещь упрямая. Он не питал к ней серьезных чувств. Ни тогда, ни сейчас.
С пугающей ясностью она осознала, что вернулась на северо-запад не потому, что выросла в этих краях, а из-за того, что здесь жил когда-то Маркус. Она стремилась быть к нему ближе. Она так и не излечилась от привычки гоняться за радугой, от надежды завоевать его доверие и любовь. Вероника презрительно фыркнула. Какая же она идиотка!
Угрозам Маркуса есть простое, понятное, единственное объяснение – месть.
Она уже представляла себе, как он злорадствует по поводу ее согласия переспать с ним, при виде того, как наполняется надеждой и желанием ее сердце. А потом он просто ткнет ее лицом в грязь, да еще и посмеется. На эту тему можно сочинить сколько угодно сценариев – один кошмарнее другого.
