Б а й б а к о в(как ни в чем не бывало). Здравствуйте, Иосиф Францевич; с возвращением вас из мест не столь отдаленных!
Б р о н и с л а в а Л ь в о в н а(замахивается на м у ж а). Ах, Андрей Викторович, перестаньте иронизировать! человек, можно сказать, вышел из ада, вернулся с того света, где, между прочим, пребывал не без нашей активной помощи, а вы зачем-то не к месту иронизируете; нехорошо это, Андрей Викторович, не солидно, не по-мужски и не по-профессорски; стыдились бы лучше, ведь все туда можем попасть, и никому от этого зарекаться не надо!
Б а й б а к о в(смущенно). Да уж, что верно, то верно, от сумы и от тюрьмы на Руси зарекаться не след.
Б р о н и с л а в а Л ь в о в н а.И от желтого дома, батюшка, и от желтого дома! все мы туда можем попасть, все от мала до велика, ежели эти проклятые цены, особенно на репчатый лук, не упадут в самое ближайшее время! (Внезапно спохватывается.) А мы ведь, Иосиф Францевич, послушались в прошлом году совета вашего насчет таможни и мешка контрабандного лука; не лук повезли через границу, а семена его, расфасованные по разным карманам; всем нос утерли этим вашим советом: и таможенникам, и друзьям, и нашим соседям по даче; спасибо за добрый совет, будем рады любым вашим мудрым словам.
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч(польщенный напоминанием о своем прошлогоднем совете, забывший, кстати, и о предательстве Б а й б а к о в ы х). Не меня надо благодарить, а науку; научный подход и любознательность в каждом предмете, – от низменного выращивания огорода до исследования законов природы, – дает иногда поразительные результаты! (Обращается к Б а й б а к о в у.) Вы, Андрей Викторович, может быть, не поверите, но иногда там, в заточении, сидючи в карцере, без еды и питья, в обществе, извините меня, последних придурков, предавался я величайшим раздумьям о сущности всего, что происходит в природе.
Б а й б а к о в(угрюмо). И что же, додумались до чего-нибудь путного?
З а о з е р с к и й(воодушевляясь). О да, додумался, еще как додумался, дипломированный собрат мой по научному поиску! Хотите верьте, хотите нет, но там, в желтом доме, в обители ужаса и гробовой тишины, в стоне, хрипах я скрежете бессильных зубов, подходил я иногда к границам таких важных открытии, которых, кажется, не замечал еще никто до меня; вы не поверите, но соседство с людьми, лишенными элементарного разума и рассудка, окрыляет иногда человека на полет столь высокий, что даже далекие звезды кажутся ему родными и близкими, расположенными не дальше вытянутой руки.
