– Погоди, Зефар. Мы принимаем условия. Каждый час уносит жизни наших воинов, и мы не можем тянуть еще один день.
– Вот это умные слова, – Зефар широко улыбнулся. – Плох тот командир, который не заботится о своей армии.
– Где вы будете принимать оружие?
– У троп. Ни один римлянин не должен приближаться к перевалу. Вода и хлеб готовы…
Стоя рядом с Зефаром, Германик наблюдал, как проходят длинной чередой мимо варваров его воины, бросают к их ногам свои латы, щиты, мечи, копья, как подходят к чанам, постоянно наполняемым прозрачной водой, погружают в воду фляги и пьют сами, окуная в воду изможденные лица. Набрав же воды, идут далее, берут с камней по два хлеба и спускаются вниз, в ущелье.
Один из легионеров нарушил этот порядок.
Крики его были слышны даже наверху.
Бедняга молил о глотке воды и клялся, что оружие у него украли свои же.
Соратники отталкивали его до тех пор, пока один из варваров, сжалившись, не дал ему напиться, но предупредил, чтобы тот больше не орал, а ждал, когда пройдут все. Тогда де он решит: позволить ли раззяве набрать воды и взять хлеб или прогнать прочь так. Обращаясь к Германику, Зефар сказал:
– Если таких будет много, я решу, что римляне не держат слово.
– Воровство оружия поощряли вы, – возразил ему римлянин.
– А почему мне было не поощрять его? – осклабился Зефар. —Я ведь знаю, что прежде, чем снять доспехи, снимают голову. Но не будем оскорблять друг друга подозрениями. Когда я сочту оружие и латы, я узнаю истину и, думаю, не буду огорчен недостачей. Сегодня пир. Я хочу, чтобы римлянин был там.
– Воля победителя – закон для побежденного.
Зефар засмеялся:
– Не грусти, парень, госпожа милостива. Не грусти. В темноте не трудно спутать одно ущелье с другим.
– Мне почему-то думается, что мы ничего не путали. Вы заранее узнали об измене и увели воинов по тропам еще до нашего прихода.
– Может быть, и так, – согласился Зефар. – Твои слова не оскорбляют мудрости великой госпожи, и потому я не стану спорить с тобой.
– Дозволь спросить.
– Спрашивай, спрашивай. Ты хочешь узнать о судьбе центурий, посланных тобой против великой госпожи?
– Да, ты проницателен.
– Не велика проницательность. Госпожа разделяет не только лагеря, но и армию. У нее есть свой отряд под предводительством молодого Овазия. В нем около тысячи воинов. Они-то и встретили легионеров.
– Я слышал, что вы оставили великой госпоже только триста воинов, но и тех она отпустила за добычей.
– Как отпустила, так и позвала, а Овазий оказался достаточно умен, чтобы из трехсот сделать тысячу. Мудрость госпожи также состоит и в умении выбирать людей, достойных доверия.
