– Проку никакого. Что с них возьмешь? Напуганные мужчины…
– А с поэта?
– С поэта? Разве среди римлян есть поэты? Или ты тоже считаешь, что если римлянин имеет грамотного раба – он уже поэт?
Авес довольно хмыкнул:
– Прекрасная Лиина невысокого мнения о римлянах. Но этот, похоже, и вправду поэт. Стихи он знает здорово.
Обращаясь к пленникам, Лиина спросила на латыни:
– Кто среди вас поэт?
– Я, госпожа, – Марк поднялся.
Обращаясь к Авесу, Лиина сказала:
– Он пытался начать разговор, но вместо того, чтобы читать стихи, затеял спор о знатности и безродности.
– Он посмел спорить?
Девочка покачала головой:
– Нет, не посмел. А я так хотела спора! У них у всех тройные имена и они так гордо их объявляют, а все потому, что где-то есть медные доски, на которых их имена могли бы быть записаны, – сделав пленнику знак рукой, она приказала: – Читай.
Стараясь певучестью речи как-то смягчить отсутствие музыки, юноша читал ритмические строфы, пока Лиина не остановила его:
– Хватит, – повернувшись к Авесу, она сказала: – Это не его стихи. Одно из них я слышу впервые, остальные же – знаю.
Авес, не понявший ни одной фразы, не узнавший ни одной буквы, переспросил:
– Так он поэт или нет?
– Он читал хорошие стихи, и я хотела бы, чтобы он записал их для меня на папирусе или коже.
Ее собеседник кивнул:
– Эй, ты слышал что желает твоя госпожа?!
– Слышит, но не понимает. Авес, я хотела бы послушать еще.
Просьба Авесу понравилась и он, махнув рукой, приказал:
– Валяй дальше.
Марк выжидательно посмотрел на девочку. Мягко прикрыв глаза, она разрешила:
– Продолжай, Марк Корнелей Руф, знатный господин. Прочти что-нибудь мне, безродной.
И знатный господин начал читать. Дождавшись, когда пленник замолчал, чтобы перевести дыхание, Авес спросил:
– О чем он говорит, Лиина?
– О любви, – ответила девочка. – Все стихи – о любви.
Марк читал начало «Энеиды», но при той глубине познания, которое Авес имел в латыни, Лиина могла делать самый вольный перевод.
– А-а-а… И тебе нравится слушать о любви?
– Да, в стихах любовь так красиво сравнивают то с рекой, то с цветком, то с солнцем. Со всем, с чем можно сравнить и даже с чем нельзя.
Девочка говорила столь серьезно, что Авес смутился.
Он не в первый раз приходил сюда, и Лиина всегда охотно поддерживала разговор, но в последний момент ставила все так, что рассказывать о своей любви Авесу становилось неудобно.
Вот и теперь юноше не захотелось выглядеть невеждой на фоне иноземных рифмоплетов, и после некоторого раздумья он решил объяснение отложить.
