Их спор, вероятно, вышел бы на другие обороты, если бы краешком глаза Иви не заметила пробирающуюся меж столиками Анну. Бог ты мой, да эта женщина и впрямь направляется к ним. Ну и нахалка! Ну и наглая!
Иви расстреливала ее взглядом, пока та подплывала к ним волнообразной походкой, выгодно демонстрируя свою превосходную фигуру не только Георгосу, но и всему залу.
– Надеюсь, я не помешаю, – сахарным голосом пропела Анна, отводя за плечо длинную белокурую прядь, упавшую ей в ложбинку между грудей. Анна склонилась к Георгосу, позволяя ему лицезреть уже полностью обнажившуюся грудь.
Иви с отвращением взирала на все эти продуманные телодвижения. Неужели мужчинам действительно нравятся подобные особы? Если и Георгос предпочитает таких, как эта, то он совсем не тот, за кого она его принимает.
– Я просто не могла не поздороваться, – промурлыкала красотка, совершенно игнорируя присутствие Иви. – Как видишь, я снова тут, совершенно одинокая и ничья. Мой брак, естественно, не удался. Дай как могло быть иначе, если я все еще люблю тебя, дорогой?
Иви ошеломленно втянула в себя воздух и уже собиралась сказать бесстыжей бабе, куда ей следует убраться, когда Георгос опередил ее.
– Это только лишний раз доказывает, что ты все та же неисправимая лгунья, какой была всегда, Анна, – сказал он ледяным голосом. – А теперь, если не возражаешь, у меня тихий романтический обед с женой, и нам бы хотелось некоторого уединения.
Анна не то посерела, не то позеленела и устремила злобный взгляд на Иви.
– Эта пошлая малышка – твоя жена? – Ее тихий смех прозвучал омерзительно. – Быстро же ты, Георгос. Впрочем, ничего другого я и не ждала. Но брюнетка? Ты всегда говорил, что брюнетки тебя не волнуют. И мне ты еще говорил, что... – игриво хихикнув, она оборвала фразу. – Пожалуй, я лучше не стану упоминать о том, что ты мне говорил, а то на горизонте замаячит еще один развод. Вижу, принесли мой кофе. Ну-ну, дорогой. Хотя, конечно, она мила. Наслаждайся.
Иви глядела вслед уплывающей женщине, в душе ее царила полная сумятица.
– Не позволяй себе расстраиваться из-за этой стервы, – рыкнул Георгос.
– Я... я... – Иви встала, ноги у нее подкашивались. – Мне надо выйти, – поспешно закончила она, чуть не опрокинув стул, и убежала самым, как подумалось ей, непосредственным образом. Но больше она не смогла высидеть ни минуты. И определенно не смогла бы сейчас поддерживать обычный разговор с Георгосом. Может, к тому времени, как она вернется, эта мерзкая тварь уберется прочь. Тогда она справится со своими переживаниями. Не заикаться же ей снова. Это явилось бы пределом унижения.
