Ресторан, вероятно, был очень и очень недурен, но Иви ничего не замечала вокруг. Меню отвечало самому изысканному вкусу, но она просто повторила заказ Георгоса, потому что не имела сил изучать длинный перечень блюд.
Хорошо еще, что она любила морские продукты – им подали сначала устриц, а потом лангуста под каким-то необычным соусом. Принесли вино, белое, сухое и холодное. Она большими глотками осушила бокал, заслужив хмурый взгляд Георгоса еще до того, как он открыл рот.
– Я думал, Леонидас научил тебя, как надо пить вино, – резко сказал он. – Его не следует пить залпом, словно пиво. Давай дальше в том же духе, и не успеем мы добраться до десерта, как ты очутишься под столом.
Честно говоря, именно там Иви и хотела бы в эту минуту оказаться. Под столом.
Но эта накладка была просто ничто по сравнению с тем, что она увидела пару минут спустя: внимание мужа переключилось на какую-то блондинку, сидевшую в одиночестве за столиком у окна. Неоновый свет вывески через окно падал на ее поразительно красивое, сладострастное лицо, подчеркивая медовое золото великолепных волос и красивый загар полукружий грудей, видневшихся в глубоком вырезе ее узкого белого платья.
Почувствовав на себе его взгляд, блондинка повернула голову. Рот ее волнующе приоткрылся, уголки губ восхитительно приподнялись и изогнули губы в чувственной, соблазнительной улыбке. С такого расстояния Иви не могла различить цвет ее глаз, но не сомневалась, что они голубые, как не сомневалась и в том, что имя этой женщины – Анна.
– Почему ты не подойдешь и не поговоришь с ней? – резко бросила она. – Раз уж так засмотрелся.
Во взгляде Георгоса, переместившемся на покрасневшее лицо Иви, отразилось изумление.
– Ведь это твоя жена, не так ли?
– Да, – подтвердил он. – Это Анна.
Может, это вино развязало ей язык, но, раз начав, Иви уже не могла остановиться. Похоже, вся ревность ее излилась в этой язвительной тираде.
– Ты ее очень любил, Георгос? Мне бы хотелось это знать. Хороша ли она в постели? Интересно, а с ней ты бы перестал заниматься любовью, если б она зачала твоего ребенка? А ей ты изменял, как собираешься изменить мне на этой неделе?
Его глаза возмущенно вспыхнули, а потом загорелись гневом.
– Что ты, черт возьми, несешь? Я не собирался тебе изменять ни на этой неделе, ни в другое время!
– Да? Может, во всех твоих поездках до Рождества ты не спал с другими?
– Это совсем другое, – едва слышно прошипел он. – И ты сама знаешь, черт подери!
