Внезапно Мэри Квинт обняла дочь, и Ханна ощутила на своей щеке ее слезы. Мать тяжело вздохнула:
– Многие женщины несчастны. Иногда я думаю, что Всевышний сотворил нас, женщин, чтобы наказать за что-то…
Ханна погладила жесткие волосы матери; она ее почти не слушала. А мать то умоляла Господа Бога, то укоряла его за свою горькую судьбу. Ханна прекрасно понимала, что мать права: женская доля очень, очень печальна…
И теперь, после унижения, испытанного утром, Ханне показалось, что она познала всю горечь женской доли. Но все-таки, может быть, ее мать права, утверждая, что ей лучше жить подальше от Квинта. Вряд ли здесь будет хуже, чем дома. Эту комнату на чердаке можно вычистить, а еды, наверное, тут будет побольше. Даже объедки со стола – и то лучше, чем пища, которую подавали у них дома, а мать сказала, что, если посетитель как следует выпьет, он может дать ей монету-другую.
Но потом Ханна вспомнила об Эймосе Стриче – о том, как он смотрел на нее, о том, как было противно, когда он положил руку ей на бедро; идя вслед за ней по лестнице. Он был почти такой же мерзкий, как Квинт, и ей показалось, что у него такие же грязные намерения. И кроме того, она отдана в услужение по договору, за долги. Ее положение теперь немногим отличается от положения чернокожей рабыни, привезенной в цепях из Африки. Именно мысль о рабстве заставила Ханну сопротивляться; она боролась до тех пор, пока наконец Квинт не приволок ее сюда на веревке.
С мужчинами порой так поступают, верно. Этой участи не избежал и мальчик, который возился внизу со шваброй. Но мужчина, если у него достанет смелости, все-таки в состоянии убежать, спастись. Его могут в конце концов поймать, привезти обратно в цепях и выпороть на глазах у всех, но в основном такие побеги удаются.
Но у девушки такой возможности нет. Если она попытается убежать, ее поймают, прежде чем она проделает несколько миль. И вернут обратно. Мужчина способен пробраться через леса, он может жить в дикой местности; если ему встретится кто-либо, он запросто скажет, что идет туда-то и туда-то, и ему скорее всего поверят.
Но женщина, незнакомка, одна? Она вызовет подозрения сразу же.
Ханна вздохнула. Ей ничего не остается – только попытаться увидеть в своем положении что-то хорошее. Просто здорово, что она освободится от Сайласа Квинта. А насчет Стрича она, может быть, ошибается. Вдруг он окажется добрым к ней, если она будет хорошо работать? Тогда с ней не случится ничего плохого.
