Просторная гостиная была полна пыли, мебель затянута чехлами. Ханне все время казалось, что дом спит в ожидании, пока кто-то или что-то снова не вернет его к жизни.
Кроме комнаты для приемов, или гостиной, внизу находилась библиотека, уставленная полками с книгами, с мебелью, обитой кожей; эта комната имела вид весьма официальный. Был там и маленький кабинет, где Малкольм Вернер ежедневно запирался в одиночестве; имелась большая столовая по одну сторону коридора и лестницы. По другую же сторону, как вскоре узнала Ханна, находилась замечательная бальная зала.
Когда Ханна впервые увидела дверь в эту комнату, ей показалось, что петли заржавели, но девушка, преисполненная решимости, все же открыла ее и ахнула от удивления и восторга.
Огромная бальная зала!
Ханна слышала о бальных залах, но никогда ни одной не видела. Хотя воздух в зале был спертым, повсюду лежала пыль, все же запустение не могло скрыть красоты этого помещения. Вдоль длинных стен рядами выстроились стулья в муслиновых чехлах. В одном конце залы стояли клавесин, украшенный искусным орнаментом, большая арфа и несколько пюпитров для нот. Не требовалось особых усилий, чтобы представить себе музыкантов, играющих на этих инструментах, в то время как танцующие грациозно скользят по натертому полу. С потолка на железной цепи свисала огромная люстра с хрустальными подвесками, игра света в которых померкла от пыли; люстру можно было опускать вниз, чтобы зажигать свечи. С двух сторон, ближе к концам залы, висели еще две люстры меньшего размера, но столь же красивые.
«Какая жалость, – подумала Ханна, – что такая прекрасная комната, созданная, чтобы приносить радость, должна пустовать».
При первой же возможности она спросила у Дженни, когда в последний раз пользовались бальной залой.
Лицо Дженни выразило испуг, она бросила взгляд на закрытую дверь, ведущую в кабинет Вернера.
– Ни разу с тех пор, как уехать Майкл, мисси.
– Сын мистера Вернера?
Дженни кивнула.
– Этой комнатой пользоваться только один раз. Я слыхать, что хозяин хотеть дать большой бал и приглашать всех соседей, когда этот дом построить. Но хозяйка помирать, и бала никогда не быть. А потом, – продолжила девушка, – когда маста Майклу исполняться двадцать один год, хозяин открывать эту комнату и давать большой бал. О, я слыхать, это надо повидать, этот бал. Ну вот, значит, маста Майкл, он уезжать, а хозяин, он закрывать комнату и говорить, что ею никогда больше не пользоваться, – закончила Дженни и, кивнув, быстро убежала.
