Гардемарины Хейворд, Хеллерт, старшина Линклеттер и матрос Лемб поддержали плотника, но согласие светилось во всех глазах.
Блай несколько минут размышлял. Все с надеждой притихли.
– Нет, – наконец твёрдым голосом промолвил капитан, – слишком велик риск быть изрубленными на жаркое. Местные дикари ничем не лучше других.
И хотя решимость командира казалась непоколебимой, Перселл осмелился настаивать.
– Нам необходимо выспаться и хоть раз наесться досыта, иначе протянем ноги. Починить мачту можно и на берегу.
– Ты не имеешь права говорить от имени всех, – ответил Блай. – Если ты действительно так сильно устал, я тебя высажу, но только одного. Я уже говорил, что после событий на Тофуа мы больше не пристанем ни к одному неисследованному берегу. – Сделав паузу, капитан добавил: – Может, всё-таки вы, мистер Перселл, предпочтёте починить грот?
Перселл молча приступил к работе. Когда он уже заканчивал, и моряки готовились поднять парус, на берегу появились туземцы. Выкрикивая явные угрозы, они начали садиться в пироги. На баркасе взвился парус, и при хорошем ветре англичане оставили далеко позади своих преследователей, с остервенением посылающих вдогонку одну стрелу за другой.
Капитан решил побриться. Слуга Смит исполнял роль цирюльника. Вооружившись тяжёлым наточенным тесаком, он оставлял на щеках и подбородке Блая глубокие царапины. Командир улыбался и шутил, подбадривая спутников.
– Самое страшное уже позади. Через неделю мы достигнем Новой Голландии, а там рукой подать и до Тимора.
Чтобы все поверили в его оптимизм, Блай велел раздать по две ложки рома и кусочку солонины на каждого.
Ночью водяной смерч, а за ним ураган захлестнули его оптимизм вместе с баркасом. Окрик капитана поднял всех на ноги, и люди, точно автоматы, привычно принялись вычерпывать воду. Ветер дул со страшной силой, поднявшегося во весь рост моряка могло запросто швырнуть за борт. Волны, перевитые жгутами густой пены, с рёвом и гулом ударялись в низкие борта баркаса, который содрогался и трещал. Кое-кто из моряков в ужасе осенял себя крёстным знамением, моля Господа спасти их души, так как о спасении жизни уже не помышляли. Буря длилась три дня и три ночи, не давая ни секунды передышки. И только несокрушимая воля и мужество Уильяма Блая помогли английским морякам не смириться с судьбой и не отдаться во власть вырвавшейся из преисподней стихии.
К утру 20 мая наступило затишье, но дождь не прекращался. Вычерпав до конца воду, несчастные люди падали в изнеможении на дно баркаса и забывались в коротком беспокойном сне. Несколько человек выглядели скорее мёртвыми, чем живыми. Появились больные. Ботаник Нельсон начал заговариваться в каком-то полубреду.
