– …а ты ни с кем не целовалась.
– Да как ты смеешь?!
– Но это сразу ясно. Ты совсем не умеешь целоваться. Какая жалость. Так бездарно терять время, да еще с твоей внешностью. Это какое-то недоразумение, – он грустно покачал головой. – Нет, дело не во внешности. Всех мужчин отталкивает твое поведение и слишком длинный язык. Какое счастье, что я не боюсь тебя, Катриона Сильвано.
Наконец девушке удалось высвободиться из его объятий.
– Ты никогда не будешь меня целовать, милорд! И никогда не смей говорить со мной в таком тоне! – она в ярости замахнулась на Питера.
– Я буду разговаривать с тобой так, как сочту нужным, моя дорогая леди! И не распускай руки. Вспомни, какой я неотесанный болван и как не могу оставить удар без ответа, даже если бьет женщина.
– О, я это хорошо помню! – сказала Катриона с презрением.
– И я тоже, – мечтательно заметил Питер. – Многие годы я вспоминал тот случай с наслаждением.
– Тебе следовало бы стыдиться своей неотесанности, а вместо этого ты выставляешь ее напоказ! И еще хвастаешься! Хуже, чем крестьяне в нашей деревне.
– Но ведь легкий шлепок по физиономии не идет ни в какое сравнение с той затрещиной, которой ты наградила меня, унизив мое мужское достоинство. У тебя ведь есть братья, поэтому ты должна понимать, какими ранимыми в этом возрасте бывают мальчишки.
Катриона только пожала плечами.
– Нет, ты этого не знаешь и, похоже, не хочешь знать. Ну, ладно. Тогда давай вернемся к нашей прежней теме. Ты и в самом деле не хочешь научиться любви, синьорина Сильвано? Ну хотя бы на самую малость… Например, узнать, как надо целоваться, – веселая улыбка не сходила с его физиономии. В ответ на нее он получил довольно кислую мину.
Сначала девушка хотела вылить на нахала поток оскорблений, но потом передумала. Она пристально посмотрела на Питера, не произнося ни слова.
«Откуда он узнал? Может быть, просто ляпнул наугад?»
Катрионе никогда не хотелось оказаться рядом с каким-нибудь потным крестьянином из Фридженти. При мысли о том, что кто-нибудь из них может ее хотя бы раз поцеловать, к горлу подкатывала тошнота. Несколько смельчаков, попытавшихся это сделать, получили увесистые оплеухи и были с позором изгнаны. Даже если бы ее тянуло к деревенским парням, она никогда не поддалась бы этой слабости, ведь она отлично знала, что поцелуи при луне и ночные ласки ведут прямо под венец, а она не хотела добровольно заключать себя в темницу семейной жизни. Слишком безотрадными казались ей примеры брачной жизни ее подруг.
