Упрямица | страница 11
Когда Рэйвен исполнился год, её мать родила слабенького, прожившего всего лишь час сына. Роды вымотали несчастную женщину и в конце концов унесли ее жизнь. Все заботы о девочке легли на Дэнни. Она считала себя очень строгой и не скупилась на выволочки, однако в душе была удивительно мягкой, доброй и отходчивой женщиной. Юная Рэйвен быстро ее раскусила и искусно пользовалась этим, особенно в школьные годы.
– Боже мой, – продолжала отчитывать девушку Дэнни, – только подумать, ведь все местные жители считают вас такой скромной и ласковой, ну чистым ягненком… Ф-фу, а вы неугомонная, вспыльчивая смутьянка, сущее наказание с вами! До сих пор поражаюсь, что я еще не поседела как лунь!
Рэйвен, привычная к воркотне Дэнни, только усмехнулась:
– Ну-у, если они и раньше считали меня ни на что не годной, то теперь-то и подавно уверены, что я совсем отбилась от рук. – Янтарные глаза тут же потемнели, подбородок упрямо вздернулся. – Но я не сдамся, Дэнни! Я никому не отдам Нортхэд! Сделаю все возможное, но сохраню его! Бэрренкорты не покинут родового поместья!
– Что вы, что вы! Никто этого и не думает! – забормотала Дэнни, нежно погладив девушку по плечу. – Все будет хорошо, вот увидите. К следующей весне все в книге расходов сойдется тютелька в тютельку!
– Надеюсь.
– Извините, мисс Рэйвен. – В дверях появился дворецкий Паррис, подбородок которого остро торчал поверх жутко накрахмаленного воротничка и идеально завязанного галстука, а голос звучал монотонно и вежливо. – Прибыл мистер Ричард Хаггарт. Я проводил его в Желтую гостиную.
– Передай ему, что я присоединюсь к нему через несколько минут, – проговорила Рэйвен, быстро заталкивая в рот два куска мяса и кусок хлеба. У Дэнни от ужаса округлились глаза, особенно когда ее воспитанница запила все это фужером кларета. Рэйвен раскаянно взглянула на старушку, вытерла губы салфеткой и выскочила из-за стола.
Желтая гостиная была задумана как островок уюта для гостей, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. В самых уютных местах стояли обитые плюшем кресла и скамеечки для ног, а шафранно-желтые шторы были отдернуты, и дневной свет падал на яркие обои с узором из золотых цветов, на подушечки с очаровательной вышивкой. На натертом воском паркетном полу лежал толстый обюссонский ковер, начищенные бронзовые подсвечники сверкали. Уют и тепло царили в гостиной, убранство которой завершала мебель из дуба и красного дерева, обитая шелком желтых тонов. И мистер Хаггарт в своем черном шерстяном костюме, который не вписывался в размягченную атмосферу комнаты, явно почувствовал себя неловко.