Большинство европейцев рассмеялись бы над подобным пророчеством, но Том из собственного опыта знал, что ему можно верить. Он бросил старику монетку. Тот ухмыльнулся в ответ и что-то добавил на своем языке. Том понадеялся, что это благодарность, хотя с таким же успехом старик мог обозвать его «белым придурком».
— Если он прав, — обратился Том к Эстер, — мы отправимся на пикник и полюбуемся штормом под открытым небом. Ты когда-нибудь видела шторм, Эстер?
Эстер призналась, что нет.
— В таком случае, — продолжил Том, — нам нечего терять, а если шторма не будет, мы проведем приятный вечер на свежем воздухе.
Его слуга на все руки, Миллер, заложил карету, а Том захватил из Сиднея продукты для пикника. Далеко за городом они нашли открытое местечко с видом на море.
Сначала, по словам Эстер, все оказалось надувательством. Никаким штормом и не пахло. Зато супруги плотно поужинали и выпили вино, заботливо припасенное Томом.
— Опять вино! — воскликнула Эстер. — Вы спаиваете меня, мистер Дилхорн.
— Зато теперь вы пьянеете гораздо медленнее, — возразил Том, не устающий баловать ее едой, напитками и знаками внимания. Он набросил на нее шаль, и, заметив ее дрожь, с тревогой спросил, — Вы замерзли, миссис Дилхорн?
— Нет, — покраснев, ответила Эстер, на мгновение прижавшись к нему.
Если это движение и взволновало Тома, то Эстер оно взволновало гораздо сильнее. Ее страх перед мужчинами начал исчезать, а чувства, которые она испытывала к Тому, были очень далеки от страха.
«Людоед» давно уже исчез из ее мыслей, и теперь Эстер думала о нем, как о Томе, преподносящем ей подарки и придумывающем столько удивительных развлечений.
После того, как они выпили вино и повалялись на травке, у них разыгрался спор из-за широкополой шляпы Эстер, которую Том потребовал себе в качестве фанта, если Эстер не сумеет назвать ему текущий курс ценных бумаг в Сиднее.
— Что ты будешь делать с моей шляпой, если выиграешь? — поинтересовалась Эстер, неожиданно обнаружив, что в ее бокале ничего не осталось.
Том взглянул на нее. На ней было муслиновое платье, ажурная шаль и шляпа с голубой лентой. Ее внешность изменилась до неузнаваемости: кожа очистилась и приобрела нежный розоватый оттенок, к волосам вернулся былой блеск, а на лице сияло выражение невинного озорства.
— Твоя шляпа так очаровательна, дорогая, что она и меня украсит.
Это вполне невинное замечание, по меркам Тома, вызвало в Эстер неожиданную вспышку веселья. Она заявила, что не намерена отвечать на его глупые высказывания.
