— А у тебя не жарко… Хотя мне почему-то везде холодно. Никак не могу согреться — трясет со вчерашнего дня. Можно я приму ванну?
Олег наконец очнулся. Завершение ее рассказа повергло его в такой шок, что он долго не мог заговорить. Но тут его прорвало:
— Нина, но тебе же могло показаться! Скрипел паркет, большая беда! У меня тоже скрипит, он просто рассыхается!
Та чиркнула зажигалкой:
— У нас скрипит по-другому. Там у самого порога неважно пригнана доска. Как наступишь — она скрипит. Меня это ужасно раздражает. Но если не наступать — она и не шелохнется.
— Значит, послышалось! Ты хотела что-нибудь услышать и услышала!
В ответ на это женщина совершенно спокойно ответила, что слух у нее в полном порядке. А также зрение, обоняние и прочие органы чувств. И она уверена — кто-то там, за дверью, был.
— Но ты, конечно, не стала это проверять?
— Я что — самоубийца? — Она вскинула голову и пристально посмотрела на него. — Ты мне не веришь, по глазам вижу. Ты думаешь, что никого в квартире не было.
— Почему ты не обратилась к соседям, не позвонила мужу? Можно было просто вызвать милицию!
— А что бы я сказала соседям? Что боюсь идти домой? У Коли были важные переговоры, и он все равно не смог бы приехать. А милиция… — Она невесело засмеялась: — Представляю себе свой звонок! Третий день хотят убить, а сейчас заманивают в собственную квартиру! Да кто бы стал меня слушать!
— Ну и что ты сделала?
— Свалила оттуда, вот что! Вернулась на работу и оттуда позвонила домой. Никто, конечно, не отвечал.
— Ну а за дочку ты не боялась? Она-то должна была прийти домой после школы!
Нина покачала головой:
— Не домой, а в свою художественную студию. Ребенок возвращается домой позже нас всех. И мы всегда забираем ее из студии на машине.
В самом деле, Олег припомнил — дочь Нины занималась сразу в четырех кружках, где пытались развивать ее художественные наклонности. Девочка танцевала, пела, рисовала и училась какому-то изящному рукоделию. Он никогда не встречал этого ребенка, но, судя по снимкам, которые ему как-то показала Нина, этой бледной худенькой девочке больше всего нужен был полноценный отдых, а не развитие художественных наклонностей. Но кем он был для нее, чтобы давать такие советы?
— Во всяком случае, когда мы все втроем вернулись домой, там уже никого не было, — сказала Нина. — В кафе после работы я, сам понимаешь, не поехала. Уж ты меня прости, но меня волновало кое-что другое.
Он с готовностью ее простил. Женщина сказала, что, едва войдя в квартиру, тщательно осмотрела паркет, все следы на нем, проверила расположение и наличие всех мелочей… Казалось, все было так, как она оставила утром. И никаких следов.
