Гидеон вскочил и схватил ее руку. Слава Богу, ожог был несильным, хотя ладонь и покраснела.
— Ну почему я такая неловкая, — заныла Хани. — От меня никакого толку. Никакого.
Гидеон прижался губами к обожженной коже. Он весь содрогнулся от мысли, что ей больно. Он бы с радостью сунул в огонь свою собственную руку, лишь бы избавить ее от боли.
— Ловкости тебе не занимать, ясноглазая. Ты просто устала. — Ответом ему было нечто вроде всхлипа. Он обнял ее и привлек к себе. — Знаешь что? Я научу тебя варить кофе.
— Я что-то делала не так?
— Ты упустила из виду кое-какие мелочи, но это поправимо. Как рука?
Она отступила и разжала ладонь.
— Лучше.
— О'кей! Заверни ее в подол платья и возьмись снова за кастрюлю. Сходи к ручью и зачерпни побольше воды. А потом я покажу тебе, как приготовить от личный кофе.
Когда она вернулась с водой, было уже почти темно. Костер потрескивал, а Гидеон размалывал кофейные зерна между двумя плоскими камнями.
— Урок первый, ясноглазая, — усмехнулся он. — Зерна надо смолоть.
Гидеон продолжал ее инструктировать, а она только заворожено слушала его низкий бархатный голос, не вникая в то, что он говорит.
— Вот так, — сказал он, засыпая смолотый кофе в кастрюлю. — Вода закипит минут через десять, и готово. Сейчас бы сковородочку яичницы, а? — Он погладил себя по животу.
— Кто вас всему научил? Ваша мама? А может, Кора…
— Ни та, ни другая. Я стал самостоятельным в десять лет.
— А что случилось, когда вам было десять?
— Наш дом сгорел. Мама не успела выйти.
— Как ужасно!
— Не расстраивайся. Это было давно.
Долгое время они сидели молча.
— Мой папа умер в тот день, когда я родилась, — наконец сказала она. — Не важно, когда это случается, Гидеон, и сколько тебе лет. Все равно больно.
— Значит, после смерти отца ты жила вдвоем с матерью?
— Она снова вышла замуж. — Хани отвела взгляд.
То, что Нэд Кэссиди умер в день ее рождения, было правдой, но имя своего настоящего отца от Гидеона она скрыла. После того, что она сегодня выкинула, ей не очень-то хотелось рассказывать Гидеону о сомнительном прошлом матери.
— А кто заботился о вас после смерти матери? — спросила Хани.
— Никто. Разве что мои кузены.
— Вы жили с ними?
— Нет, — покачал головой Гидеон. — Я разъезжал с ними на лошади, хотя едва доставал ногой до стремени, и мне было трудно за ними угнаться. Но я не отставал.
— Но с кем вы все-таки жили?
— Я же тебе сказал — ни с кем. У меня не было дома до тех пор, пока я не встретил Кору… Это было во время войны. Мои кузены были в партизанах и не сидели на месте.
