В книгах часто бывает, когда сыщик и преступник долго смотрят друг на друга, а потом все вопросы становятся излишними. В жизни такое случается реже, намного реже, чем хотелось бы, но — случается. Сейчас был именно такой момент. Ковалев понял, что перед ним — тот самый «сережечник», которого несколько месяцев безуспешно искало все Правобережное РУВД, а парень понял, что попался, что уйти ему сейчас не дадут и пришло время отвечать за свои дела.
— Здравствуйте, — сказал он, и Ковалев вполне доброжелательно отозвался:
— Привет.
Они опять помолчали. Костя отпустил руку парня.
— Как тебя зовут-то?
— Римский Вячеслав.
— Местный?
— Нет, из Полтавы. У меня паспорт с собой.
Слава попытался расстегнуть «молнию» сумки, но Ковалев его остановил.
— Не надо, я сам.
Кроме паспорта в сумке оказались пачка «Мальборо», немного денег и две золотые сережки с маленькими зелеными камушками. К одной серьге прилип длинный седой волос.
— Сегодняшние?
— Ага.
— И где?
— Не у вас. На площади Труда.
— Понятно. Пошли! Только браслеты надо одеть.
Петров защелкнул наручники на запястьях Славы, и они пошли в машину.
— Поехали, Николаева обрадуем, — сказал Костя, садясь вместе с задержанным на заднее сиденье. — Он с тобой, Слава, давно познакомиться мечтал.
— Да я не тороплюсь как-то, — отозвался Слава, с тоской глядя в окно.
— Очередную бабушку ждал? — спросил Петров, отъезжая от тротуара.
— Да нет, к приятелю приехал, он тут на рынке работает.
— Так рынок-то в другой стороне!
— Я ж говорю, что не нашел его.
— Живешь-то где?
— В общаге, у бабы одной.
Приехали в отделение. Николаев как раз стоял в дежурке, просматривал какие-то бумаги. Увидев, как Ковалев и Петров заводят задержанного, он развернулся в их сторону, замер, разглядывая Римского, — и спустя мгновение на его лице появилась понимающая улыбка.
Пока Дима писал рапорт и объяснялся с дежурным, Костя отвел Николаева в сторону.
— Так, Леха, видишь, какого мы тебе друга привели?
— Да я понял уже! Где вы его взяли-то?
— Да тут недалеко, на Архитекторов… Сколько по вашей «земле» эпизодов было? С его приметами.
— Шесть. Шесть или семь, не помню точно.
— Надо вызванивать «терпил», пусть опознают.
— А он-то сам — как? Говорит?
— Говорит…
Пока Петров, заняв свободный кабинет, беседовал с Римским, обсуждая, в основном, общие вопросы — когда приехал, где поселился, — Николаев и Ковалев заперлись в соседнем, насилуя телефонный аппарат. У двух потерпевших никто не ответил. Еще одна, со слов дочери, недавно перенесла инфаркт, с кровати не вставала и прийти в отделение, естественно, не могла.
