А мысли крутились вокруг того же. Хозяин гостиницы выразил Люсьену свое соболезнование и рассказал, что его мать заблудилась в ураган и скончалась почти сразу же после того, как ее отыскали.
Хозяин, добродушный сосед, счел ее смерть просто несчастным случаем, однако Люсьен думал иначе. Люсьен считал, что Эдмунд — убийца. Иначе зачем ему ко всей остальной лжи приплетать еще и измену Памелы? Ведь она была такая порядочная, истинная леди, к тому же глубоко религиозная. Конечно, ее убили все эти дикие, гнусные, абсолютно беспочвенные обвинения — они и были причиной ее бегства и смерти.
А Эдмунд просто придумал этот заговор, решил Люсьен. Одна ложь позволила ему избавиться от обоих препятствий на его пути. Правда, он что-то не выглядит очень счастливым теперь, когда вполне может насладиться плодами своего предательства.
Похоже было, что он ненавидит Мелани, что они оба ненавидят друг друга.
Люсьен бросил жаркое обратно на облупленную тарелку, решив вместо обеда напиться, в надежде найти забвение в вине.
— Я убью его медленно. Я видел, как убивают испанцы, как они не спеша приближают смерть, дюйм за дюймом. А потом я займусь Мелани. Я выслушаю ее и постараюсь понять. А потом убью точно так же.
Стук в дверь оторвал его от размышлений.
— Прочь! Я ведь сказал, что не желаю никого видеть, черт бы вас побрал!
Но стук раздался снова. Он нарушал его одиночество, мешая думать о мести.
— Мистер Тремэйн, пожалуйста, откройте. Это Кэт, служанка из Тремэйн-Корта, помните? Мойна прислала для вас лекарства и ваши вещи. Она также велела кое-что передать, но я не могу сказать это из-за двери, чтобы все в трактире услышали.
— Мойна? — Сердце Люсьена сильно билось, когда он шел отворять дверь. Они уже начали вокруг него свою возню!
Люсьену так не терпелось узнать, что нужно от него Мойне, что сначала он совершенно не обратил внимания на женщину, которая вошла в его комнату, с большим саквояжем в руках. Однако вскоре он узнал в ней ту длинную, с непроницаемым лицом молодую служанку, которая открыла ему дверь в ту первую, ужасную ночь. Теперь он разглядел, что она действительно молода — почти девочка — и красива: волосы цвета воронова крыла, белая гладкая кожа. Только вот ее глаза, странно удивленные и необычного серого оттенка, казались старыми — старыми и абсолютно равнодушными.
Да, лучше всего ему запомнились эти глаза. И не сказать, чтобы понравились.
Она чем-то беспокоила его, и из-за этого он был груб.
