А вот изложить то же самое буковками… Не уверен, что удастся, но попробую.
Первая встреча
1982 год, февраль. Неуверенный в себе, робко приближаюсь к воротам особняка на Воровского (ныне Поварская) 2, где должны собраться будущие участники первого Малеевского семинара. У ворот небольшая толпа. Они? Да нет, непохоже… Ну какие же это к чёрту фантасты! Вон тот – откровенный бандеровец: высокая смушковая шапка набекрень, нервно подергивающийся пшеничный ус, из-под короткого полушубка что-то выпинается – вероятно, обрез. А тот – и вовсе явное лицо кавказской национальности: низенький, плотный, черноусый.
Прикинувшись случайным прохожим, миную странную компанию, но дальше улица, можно сказать, пуста. Останавливаюсь в сомнении. В конце концов кавказцы тоже люди – почему бы им не писать фантастику? Возвращаюсь с независимо-рассеянным видом (я здесь, знаете ли, прогуливаюсь). Собираю волю в кулак:
– Э-э… будьте любезны… Тут где-то… мнэ-э… по идее… собираются фантасты…
– Это мы, – отвечает мне лицо кавказской национальности, оказавшееся впоследствии Борисом Штерном.
Ни слова по латыни
А как, кстати, должен выглядеть писатель-фантаст? Чем он вообще отличается с виду от сермяжного реалиста? Ну, понятно, перво-наперво интеллектом! Поэтому, оказавшись в Малеевке, участники семинара поначалу ходили осанистые, выкатив грудь, а уж изъяснялись исключительно с помощью латинских цитат и слова «инфернальный». Матерки в речи начали пропархивать лишь на второй-третий день. (То ли дело братья по разуму – писатели-приключенцы! Эти надрались в первый же вечер и пели со слезой под гитару: «Сидел я в тихознайке, ждал от силы пятерик…»)
Так вот, на этом высокоинтеллектуально-рафинированом фоне Боря Штерн просто не мог не броситься в глаза. Он никогда ничего из себя не строил. Никаких латинских цитат, никаких выкаченных грудей. Цены себе не набивал: «Принимайте меня таким, каков я есть». И это при том, что уже тогда равных ему авторов в нашей юмористической фантастике не было. Да и сейчас тоже. Разве что Миша Успенский.
Задолго до гласности
Наставник группы Евгений Львович Войскунский (военная выправка, тёмный клубный пиджак с металлическими пуговицами, низкий глубокий голос капитана дальнего плавания):
– Боря, вы уже выбрали, что будете читать?
Боря (сияя):
– «Производственный рассказ номер один»!
Евгений Львович озадачен:
– Зачем же производственный? У нас семинар фантастики…
Боря (в восторге):
– Называется так!
