— Это ужасно, — прошептала мадам Драве, приблизившись к мертвому.
— Не дотрагивайтесь! — посоветовал я. — Это очень важно.
— О! Да!.. Из-за полиции?
— Да, именно из-за полиции. При самоубийстве малейшая деталь имеет значение…
— Самоубийство?
— Он выстрелил себе в голову — это очевидно.
Казалось, она не верит. Мы растерялись… Мы знали, что надо принять какие-то меры, но не могли действовать осмысленно. Я спрашивал себя, что она чувствует. Испытывает ли она грусть? Я должен был задать ей этот вопрос, но в комнате лежал мертвец…
— Нужно позвонить в полицию?
— Конечно!
Но она не пошевелилась. Она смотрела на рану на голове убитого. Все произошло очень быстро — часы продолжали отбивать полночь. Мгновения кошмара! Мечтаешь о фантастических приключениях, бьешься в сетях бесчисленных неприятностей, но не успеешь и глазом моргнуть, как все кончилось. Но только не для нас с мадам Драве. Труп оставался трупом, и мы все еще смотрели на него, улавливая, казалось, легкое подрагивание повалившегося на бок тела. Мы застыли, словно ожидая конца кошмара, но это была реальность во всей своей красе.
Наконец мадам Драве очнулась и быстро вышла из комнаты. Я слышал, как она идет по коридору. Через некоторое время раздался звук вращающегося телефонного диска. И тут я ужаснулся! И как это раньше я не подумал!
Как сумасшедший, я бросился вон из салона.
Она была в спальне, сидела на пуфе с телефоном на коленях и как раз заканчивала набирать номер, когда я вырвал телефон у нее из рук. Трубка отлетела к туалетному столику и разбила один из флаконов с духами. Сладкий запах туберозы мгновенно распространился по комнате.
Женщина была шокирована.
— Что вы делаете?!
— Подождите секунду.
То, что мне предстояло ей сказать, было трудно произнести.
— Но я должна позвонить! — запротестовала она.
— Да, это необходимо. Только ничего не говорите обо мне полицейским! Я не могу быть замешан в историю подобного рода.
Она была очень подавленна, но не растерянна. Я заметил, как в ее взгляде полыхнуло пламя презрения. Она решила, что я охотник за юбками, испугавшийся первых же трудностей.
— Я знаю, о чем вы думаете, но вы ошибаетесь. Я прошу вас в ваших же интересах. Мое присутствие у вас в эту ночь может все испортить. Я не могу быть свидетелем!
Она едва дышала. Рот ее был слегка приоткрыт, глаза расширились, казалось, она сейчас упадет в обморок. Состояние прострации, в которое она впала, вызвало у меня тревогу.
— Вам плохо?
