Даже при довольно тусклом освещении бросилась в глаза нарочитая роскошь представшего перед ней пустого зала. Красный, рубинового оттенка цвет преобладал на всем: плюшевых коврах, драпировках, большом тяжелом бархатном занавесе, закрывающем сцену и ниспадающем до самого пола. Перед сценой поблескивало фортепьяно. Рядом с ним приготовлены места для других музыкантов. Сразу оттуда, где стояла Сильвия, поднимались ряды кресел для публики. Над задними рядами нависали балконы, украшенные позолотой и резьбой. Вдоль стен зала располагались ложи с тяжелыми занавесями – вероятно, для того, чтобы сохранить анонимность посетителей. Под потолком в форме купола сиял огромный роскошный медный канделябр с хрустальными подвесками в несколько рядов. Переведя взгляд на стены зала, Сильвия обратила внимание на их роспись. Ни единого дюйма без резвящихся, преследующих друг друга и убегающих богов и богинь, сказать о которых «одетые» было бы большим преувеличением.
Несомненно, это было место разврата – необходимого, приятного, доставляющего радость и удовольствие, без каких бы то ни было намеков на условности.
– Не можете налюбоваться, мадемуазель? – Слова прозвучали откуда-то слева.
Вздрогнув от неожиданности, Сильвия обернулась и увидела Тома Шонесси.
Светлые глаза мужчины поблескивали в полумраке зала. В первое мгновение девушка лишилась дара речи, ибо лицо этого человека стало причиной ее очередного шока. Казалось, она увидела в нем нечто новое.
Том склонил широкие сильные плечи в низком поклоне. Элегантном, можно сказать без преувеличения. Сильвия словно очнулась, поняв, что до сего момента не проронила ни слова, а лишь стояла с раскрытым ртом. Это, безусловно, льстило честолюбию мужчины.
– Леди говорит, что она – ваша родственница, Томми. – Возница кивнул на дверь. – Похоже, у вас до черта таких родственников, и все женщины. Но где-то же должен быть мужчина, который расплодил их.
Том рассмеялся.
– Что я могу сказать, Мик? Род Шонесси, должно быть, исключительно… плодовит.
Возница не упустил возможности повеселиться вместе с ним. Сильвия подавила в себе негодование. Если еще один мужчина станет потешаться над ней, она непременно чем-нибудь швырнет ему в лицо.
И вдруг – этого ожидала она меньше всего от него – Том Шонесси, взглянув на нее, осторожно поинтересовался:
– Вы голодны? Хотите есть?
Сильвия с содроганием вспомнила о еде, которую им предложили сегодня утром в гостинице. Она страшно устала, у нее кружилась голова, и она, конечно, проголодалась. Но ее мучил вопрос, какую компенсацию потребует Том Шонесси за оплату наемного экипажа. Однако Сильвия надеялась, что он не скажет и не сделает ничего такого, что вынудило бы ее снова пустить в ход вязальную спицу.
