- Я не понимаю, что вы говорите, - морщится он. - Мой французский очень плохой.
Я вновь обретаю веселое настроение.
- Этот Эммануэль Ролле посещал... виделся... встречался с вашей помощницей, так?
Если я и дальше буду торчать в этой стране, то кончу тем, что выучу французский, поскольку - вот ведь затык! - мне приходится все время подбирать наиболее академические термины своего родного языка.
Пеликан кивает.
- Он иногда ждал ее у магазина в своем черном кабриолете.
- Часто?
- Не чаще одного раза в неделю...
- И как он вам показался? Аптекарь опять не очень понимает... Я объясняю:
- Какое впечатление он на вас производил?
- Положительное. Он был джентльмен. Я был very удивлен, узнав об этой страшной истории...
- А ваша лаборантка, Марта Обюртен, была серьезной девушкой?
- Серьезной?
Я с удивлением констатирую, что наши слова, составленные в фразы, у нас принимают при разговоре определенную непринужденность, в то время как за границей они имеют ограниченный буквальный смысл. Например, "серьезный" в Нортхемптоне означает только "важный, значительный", и все.
То есть серьезная девушка - та, которая не смеется, а не та, у которой не каждый день ноги вверх.
- Она встречалась с другими мужчинами?
- Меня не интересовала ее частная жизнь...
- Ваша скромность делает вам честь, мистер... э-э... Стендли, но, зная об отношениях Обюртен с Ролле, вы, сами того не желая, могли знать об отношениях Обюртен с кем-то еще. Врубаетесь? Пардон, понимаете, мистер Стендли?
Он щупает свой зоб, как щупают велосипедную шину, когда ее накачивают. Но, похоже, мои усилия тщетны, поскольку он пожимает плечами и опускает руки.
- Нет, я не видел других приятелей Марты.
- Вы никогда ее не видели в компании молодого высокого человека со светлыми волосами и в замшевом жилете?
Он задумывается.
- Кажется, нет.
- Вы уверены?
- Я не помню человека, соответствующего вашему описанию.
- Хорошо. А что она вообще из себя представляла, эта Марта Обюртен?
- Как вы говорите?
- Она была хорошей лаборанткой?
- Очень хорошей...
- В плане работы?
- Работящей...
- Короче, вы сожалеете?
- Очень...
- Мистер Стендли, письмо с ее заявлением об увольнении у вас?
- Конечно.
- Могу я попросить вас мне его показать?
Он согласно кивает головой и ковыляет в глубь магазина. Пока он отсутствует, я разглядываю помещение: аптека стара как мир. Нельзя сказать, чтобы у него был поток клиентов, - полки покрыты пылью, а склянки засижены мухами...
