– Люстры, дорогая, – со смешком поправил Броунинг.
Мадлен покачала головой, слегка раздвинув губы в загадочной улыбке.
– И чем только ты забиваешь голову ребенку?
– Ты же знаешь, что я рассказываю ей правду.
Оживившись, Броунинг стал описывать своим слушательницам подробности жизни, которую они будут вести в Бостоне.
Рассказы у него были всегда одни и те же о поистине сказочной жизни. Белл слушала их с большим удовольствием, хотя и видела, что они нагоняют грусть на мать, слушавшую со странным мечтательным выражением лица.
В комнате пахло ароматными травами и свежим хлебом, потрескивали дрова в очаге. Все чувствовали себя так уютно и спокойно вдали от стужи, от ненавистного хозяина, который причинял столько неприятностей отцу и матери.
– Расскажи мне о доме, – попросила Белл, чувствуя, что запас историй начинает иссякать.
Он кинул взгляд на пылающий огонь, и на какое-то мгновение Белл ужасно испугалась, что отец не станет больше ничего рассказывать, а будет сидеть с грустным-прегрустным лицом, что всегда ее очень огорчало.
– Сейчас подумаю, – произнес он, моргая на огонь в очаге.
– Про лепные украшения.
– Хорошо, про лепные украшения. – Отец со вздохом повернулся к столу. – Про богато отделанные двери, резные мраморные колонны и огромный камин, над которым висит очень красивый портрет.
– И чей же это портрет? – как всегда, поинтересовалась Белл.
Его губы изогнулись в усмешке.
– Твоей матери, конечно.
– Нет, сэр, – как всегда, возразила мать. Ее нежное лицо с молочно-белой кожей светилось обожанием и гордостью. – Портрет твой, Броунинг Холли. Ты стоишь высокий и гордый, в роскошных одеждах. Любой может тебе позавидовать.
Белл инстинктивно чувствовала, что отец доволен словами матери.
Броунинг со смехом отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Вытащил трубку, набил ее табаком, умял табак, зажег спичку и зажал чубук в зубах.
Белл очень нравился запах табака. Его богатый аромат странным образом успокаивал ее, внушая мысль, что в этом мире все в порядке. Нравилось ей и привычное продолжение рассказа:
– Мы будем получать приглашения от всех важных людей. Твоя мать станет наряжаться в лавандово-лиловые платья, золотые шарфы, очень идущие к ее нежному лицу, и тончайшие шелковые кружева.
Мадлен смущенно смеялась, Броунинг слегка пожимал ей руку.
– У нее будет бесчисленное множество шляпок с перьями и изысканной отделкой. Лучшие меховщики города захотят шить ей меховые шубки. – Задумчиво держась за чубук, он продолжил: – Такие же, какие у нее были до того, как она вышла за меня замуж.
