Когда он дочитал, взгляд его изменился, стал человечнее. Внимательно посмотрев на девочку, Горстен перевел взгляд на Аниту:
– Да, инспектор Ван Дайк, это впечатляет. Но разве из этого следует, что все сказанное – правда?
Анита собралась с мыслями и заговорила:
– Господин прокурор, неужели вы действительно думаете, что такой тонкий и блестящий ребенок мог придумать такую жестокую шутку? Обвинить своих родителей, свою родную мать в ужасных преступлениях, не будучи абсолютно уверенной и внутренне убежденной…
– Послушайте, Ван Дайк, вы не хуже меня понимаете, что проблема не в этом.
Голос прокурора скрежетал, как ржавое железо.
– Проблема не в том, верит ли девочка в то, что говорит. Главное – насколько все ею рассказанное соответствует действительности…
Горстен бросил на Алису беглый смущенный взгляд, достал из ящика стола толстую папку с делом и продолжил:
– Единственное, что у нас есть, – это кассета, которую, как утверждает мадемуазель Кристенсен, она нашла в доме, где живет, в комнате, забитой кассетами подобного рода… Но ее родители отсутствуют, и соседи заявили, что они занимались переездом всю вторую половину дня девятого числа. В упомянутой мадемуазель комнате нет ни одной кассеты – она пуста.
Алиса в ужасе взглянула на Аниту. Сердце ее бешено колотилась. Она бросилась в атаку с отчаянием обреченного:
– Госпожа Ван Дайк, вы же знаете, что я сказала правду, – комната была забита кассетами, я сама их видела, а мадемуазель Чатарджампа исчезла много месяцев назад.
Алиса повернулась к строгому судье. Девочка не знала, как яростно блестели ее глаза, когда она отчеканила:
– Я ее узнаю. Они ее… убивают. И это действительно мои родители, я уверена! Неужели вы полагаете, что я могу не узнать свою мать, пусть даже на ней маска?
Прокурор, подперев подбородок руками, молча вглядывался в этот маленький белокурый и такой бледный огонек, который, казалось, готов был вот-вот взорваться на своем стуле.
Он наклонился вперед:
– Хочу быть предельно откровенен, мадемуазель. В настоящий момент у нас нет ничего, я подчеркиваю – ни-че-го, что дало бы нам повод выдвинуть обвинение против ваших родителей. Сейчас кассету изучают и всесторонне анализируют, чтобы определить, идет речь о настоящем убийстве или же о киномонтаже.
Алиса подскочила.
Анита не смогла ей помешать.
– Монтаж?! Господи, да вы разве не видели, что они с ней делают на экране? Вы не видели, что они…
И девочка разразилась рыданиями, в отчаянии заламывая руки.
