Поднявшись в смущении, Петя в порыве благодарности протянул ей картуз с грибами.
Казачка, улыбнувшись, похвалила его:
— Молодец, парень, не пропадешь!
Вечером Александров узнал, что друзьям его не повезло. Хозяева им отказали. И они подались в соседнюю деревню Масловку. Значит, он остается в Косогорках совсем-совсем один… Ни на чью помощь, ни на чье сочувствие теперь нечего рассчитывать. И совсем неизвестно, как его примут в чужой семье. Утром он расстался с сестрой, а сейчас — и с близкими друзьями.
Так и не решившись переступить вслед за хозяйкой порог незнакомого ему дома, Петя заплакал. Это было с ним впервые за последние месяцы.
Тетя Маруся вернулась во двор и, кажется, заметила, поняла состояние мальчика:
— Петро, пошто расстраиваешься?
Он невольно улыбнулся сквозь слезы, услышав незнакомое и очень смешное слово «пошто». И сказал:
— Ничего страшного. Просто засорил мякиной глаз на гумне.
На следующий день Александров уже трудился у молотилки, перепробовав разные работы. Больше всего ему нравилось отвозить зерно на лошади с гумна на домашний двор и высыпать из овального плетеного короба, стоявшего на телеге, прямо на брезент. Операция эта требовала некоторой сноровки, и Петя гордился, что выполняет ее наравне со взрослыми. А значит, не даром ест хлеб.
С окончанием молотьбы у одного хозяина молотилка была перевезена на гумно соседа. И там началась такая же работа с участием еще двух семей, живущих справа и слева.
В свои двенадцать лет Петя Александров уже мог оценить, как здорово поставлено дело у крестьян-казаков, как дружно они трудятся. Каждая улица имела комплект нужных машин, купленных в складчину, и все работы, от вспашки до сбора урожая, производились по очереди — от одного до другого края улицы. Если не хватало работников, то нанимали местных башкир.
…У Артамона Дмитриевича и Марии Алексеевны Приданниковых (так звали хозяев Александрова) было пятеро детей — от пяти до шестнадцати лет: Александр, Григорий, Агафья, Мария и Евстафий. Но в семье детей называли проще: Санька, Гринька, Грунька, Марунька и Станька.
Петя стал шестым ребенком в семье. А вот ел из отдельной посуды.
— Уж не обессудь, — сказал ему Артамон Дмитриевич. — Хоть ты и христианин, а другой, никонианской веры. Мы же — староверы.
Ел Петя из отдельной чашки, зато за одним столом с Приданниковыми. А вот башкирам это не дозволялось.
Такое разделение для гатчинского мальчишки было странным. Вон сколько разных ребят в их колонии: русские, татары, евреи, эстонцы, украинцы, поляки, финны… Есть даже один француз. А различия нет. Живут все дружно и едят все вместе. А если нечего кушать — то тоже вместе.
