Папа очень расстроился, утешал, говорил, что поехал в Сибирь не от себя, а от всех родителей и не имеет права привезти в Петроград одну лишь свою дочь.
Вместе с Настенькой плакала и я, понимая, что отец прав и не может поступить иначе.
Жизнь нам редко предоставляет возможность заглянуть в свои тайны и узнать, что же будет завтра. Опытный рассказчик руководствуется теми же правилами. Скорее всего это и позволяет ему держать читателя в напряжении. Увы, я себя не причисляю к опытным рассказчикам и часто забегаю вперед. Но, кажется, на этот раз и жизнь вела себя подобным же образом. Откуда у десятилетней девочки это тоскливое предчувствие?..
А что чувствует отец, когда, садясь в вагон, смотрит на залитое слезами лицо своей маленькой и очень любимой дочери, остающейся на перроне? Он не может знать, что видит ее в последний раз. Почему же так щемит сердце?..
Потом, много лет подряд, вплоть до своей смерти, Валерий Львович Альбрехт страдал от мысли, что не взял с собой Настеньку. Перед его мысленным взором всегда будет стоять заплаканное личико дочери, а в ушах звучать ее умоляющий голос.
Но мог ли он поступить иначе?
Вот вам пример не из античной трагедии и не из литературы времен классицизма. Там долг всегда побеждает чувство. Но перед таким же высоким и мучительным выбором не фантазия и не воля автора, а сама жизнь поставила любящего отца.
Голодные глаза собственных детей тысячекратно множились перед мысленным взором комиссара по продовольствию Семена Воскова. Это были глаза голодающего Петрограда. Точно так же чувствовал себя отцом восьмисот детей Петроградской колонии и отец Тани и Настеньки.
Обратимся снова к воспоминаниям Татьяны Валерьяновны Альбрехт.
— Во время пребывания в колонии отец старался ничем не выделять нас с сестрой. Ко всем девочкам относился одинаково ровно. Все дети сразу же стали называть его «папа». Его отъезд все переживали с печалью, но радовались, что родители через него смогут получить письма. Каждому разрешалось занять одну страничку в тетради.
Перед отъездом папа сказал мне, что скоро нам будет жить легче. Не объяснил почему, но мне кажется, он уже знал, что нас берет на свое попечение Американский Красный Крест. Может быть, рекомендательное письмо Аллена Ведсвелла к американскому вице-консулу в Самаре Герберту Вильямсу и послужило толчком к тому, что Красный Крест заинтересовался нашей судьбой. Я не видела подлинника этого письма, да и не могла видеть. А вот копию нашла в бумагах папы… Уже после его смерти…
