Но Ева-Лотта уже столько колебалась, что подходящий момент для широкого жеста был упущен. Дядя Эйнар стал на руки, а вернуть кулек человеку, находящемуся в таком положении, довольно трудно. И Ева-Лотта оставила конфеты у себя, хотя прекрасно понимала, что получила их в знак примирения. Она решила дать Туесе две салаки и отныне вести себя с дядей Эйнаром вежливо, но холодно.
— Разве у меня плохо получается? — спросил дядя Эйнар, став опять на ноги. — Нельзя ли и мне поступить в цирк «Калоттан»?
— Нет, взрослых не берем, — сказал директор Андерс.
— Нигде никакого сочувствия! — вздохнул дядя Эйнар. — Что ты скажешь, Калле, не правда ли, со мной жестоко обращаются?
Но Калле не слушал. Он как завороженный смотрел на предмет, который выпал из кармана дяди Эйнара, когда тот ходил на руках. Отмычка! Вон она лежит в траве. Стоит только нагнуться… Калле взял себя в руки.
— Жестоко обращаются? Разве? — произнес он и наступил на отмычку.
— Ну да, вы же не хотите играть со мной, — жаловался дядя Эйнар.
— Вот еще…— сказала Ева-Лотта.
Никто ничего не заметил! Босая нога Калле ощущала отмычку. Теперь следовало бы поднять ее и сказать дяде Эйнару:
— Вот — вы уронили…
Но это было свыше его сил. И Калле незаметно сунул отмычку в свой собственный карман.
— По местам! — скомандовал директор цирка.
Калле вспрыгнул на перекладину качелей.
Тяжела жизнь циркача! Репетиции, репетиции, репетиции… Июньское солнце припекало, и пот градом катился с «Трех десперадос», лучшей акробатической труппы Скандинавии". Именно так было написано на афишах, расклеенных на всех ближайших домах.
— Не хотят ли трое десперадос съесть по булке?
В окне пекарни показалась добродушная физиономия булочника Лисандера. Он держал противень со свежеиспеченными булками.
— Спасибо, — ответил директор. — Может, немного погодя. Сытое брюхо к учению глухо.
— В жизни так не уставала! — простонала Ева-Лотта.
Кулек с конфетами давным-давно опустел, и желудок тоже был пуст. Ничего удивительного — после таких упражнений!
— Да, пожалуй, пора и отдохнуть, — поддержал ее Калле и вытер пот со лба.
— Зачем вы меня тогда директором выбрали, если все равно сами распоряжаетесь? — рассердился Андерс. — Тоже мне десперадос называются! «Десперадос-обжирадос» — вот вы кто! Так бы и написали на афишах.
— Голод не тетка, — возразила Ева-Лотта и стремглав помчалась на кухню за морсом.
И, когда булочник выбросил им из окна целый кулек свежих булок, директор цирка только тяжело вздохнул, хотя в глубине души и сам был доволен.
