— Дядя Эйнар, а вы разве не будете писать? — спросила Ева-Лотта.
— Нет уж, я лучше воздержусь. Кстати, здесь холодно и сыро, а это совсем не полезно для моих старых костей.
Пошли-ка опять на солнышко!.. И вот еще что, — продолжал дядя Эйнар, когда дверь за ними захлопнулась, — мы здесь не были, понятно? Чтоб не болтать!
— Как так — никому не говорить?! — возмутилась Ева-Лотта.
— Ни в коем случае, прелестная сеньора! Это государственная тайна,заявил дядя Эйнар. — И не вздумай забыть об этом, а то я опять тебя ущипну!
— Попробуйте только! — сказала Ева-Лотта.
Солнце ослепило их, когда они вышли из-под темных сводов старого замка, жара казалась почти невыносимой.
— А что, если я попробую завоевать ваше расположение с помощью пирожных и лимонада? — осведомился дядя Эйнар.
Ева-Лотта милостиво кивнула.
— У вас иногда бывают дельные мысли!
Они уселись в открытом кафе за столик возле перил, над самой. рекой. Отсюда можно было бросать крошки прожорливым окунькам, которые мгновенно собирались со всех сторон и от жадности чуть не выскакивали из воды. Высокие липы давали приятную тень, и, когда дядя Эйнар заказал целое блюдо пирожных и три стакана лимонаду, даже Калле начал находить его присутствие в городе почти терпимым.
Дядя Эйнар покачался на стуле, бросил окунькам несколько крошек, побарабанил пальцами по столу, немного посвистел и наконец сказал:
— Ешьте сколько влезет, только поскорее! Мы не можем здесь сидеть весь день.
«Чудной он какой-то, — подумал Калле. — Непоседливый, все куда-то торопится».
Он все больше и больше убеждался в том, что дядя Эйнар беспокойная натура. Сам Калле готов был сидеть здесь сколько угодно, наслаждаясь пирожными, игрой веселых окуньков, солнцем и музыкой. Он не понимал, как можно спешить уйти отсюда.
Дядя Эйнар посмотрел на часы.
— Стокгольмские газеты, наверное, уже пришли, — оживился он. — Слушай, Калле, ты молодой и шустрый, сбегай-ка купи мне газету!
«Ну конечно, обязательно я должен бежать!» — подумал Калле.
— Андерс гораздо моложе и шустрее меня, — сказал он.
— Правда?
— Да, он родился на пять дней позже, хотя, конечно, он не такой воспитанный, — сказал Калле и поймал крону, брошенную ему дядей Эйнаром.
«Но уж во всяком случае я сначала просмотрю газету сам, — решил он, отходя от киоска. — Хоть заголовки и картинки».
Так… Обычная картина. Сначала ужасно много про атомную бомбу, потом сплошная политика (это никто читать не станет), потом «Автобус врезался в поезд», «Грубое нападение на пожилого мужчину», «Бодливая корова сеет панику», «Крупная кража драгоценностей…» и «Почему растут налоги».
