– И эти сестры… – Розмари передернуло.
– Только из-за второй мировой войны и нехватки жилья, – продолжал Хатч, – в дом снова начали вселяться жильцы, и постепенно он вернул себе былой престиж, а в двадцатые годы его называли «Черный Брэмфорд», и разумные люди старались держаться от него подальше. А дыня у нас для дамы, да, Розмари?
Официант расставил закуски. Розмари вопросительно посмотрела на Ги, тот нахмурил брови и неопределенно потряс головой.
– Ерунда, пусть это тебя не пугает. Официант ушел.
– На протяжении многих лет, – рассказывал Хатч, – в Брэмфорде происходили ужасные события. И, к сожалению, не все они относятся к далекому прошлому. В 1959 году, например, в подвале нашли мертвого младенца, завернутого в газеты.
– Но ведь ужасные вещи происходят время от времени и в других домах, – заметила Розмари.
– Время от времени, – согласился Хатч. – Но дело в том, что в Брэмфорде это случается куда чаще, чем «время от времени». Есть и еще кое-какие несоответствия. Там, например, произошло значительно больше самоубийств, чем в других жилых домах такого же размера.
– В чем же дело, Хатч? – спросил Ги, притворяясь очень серьезным и озабоченным. – Должно же быть какое-то объяснение.
Хатч несколько секунд молча смотрел на него.
– Не знаю, – проговорил он. – Может быть, дурная слава сестер Тренч привлекла туда Адриана Маркато, а его слава, в свою очередь, – Кита Кеннеди, и постепенно дом стал… вроде как местом обитания таких людей, которые склонны к разным извращениям. А может быть, существует нечто иное, чего мы пока не знаем – магнитные поля, или какие-то электроны, или что-нибудь подобное, и место от этого становится зловещим. Но вот что я знаю наверняка: Брэмфорд в этом отношении не уникален. В Лондоне на Прэд-стрит был дом, в котором в течение шестидесяти лет произошло пять жестоких убийств. Ни одно из них не было связано с другим – ни убийцы, ни жертвы, ни мотивы преступлений. И тем не менее все это было реальностью. Дом представлял собой небольшое строение с магазином внизу и квартирами в верхних этажах. В 1954 году его снесли без особых на то причин, и это место пустует до сих пор.
Розмари рассеянно водила ложкой по дыне.
– Но, может быть, есть и хорошие дома, – предположила она. – Дома, в которых люди постоянно влюбляются, женятся, и у них рождаются дети.
– И где они становятся знаменитыми, – вставил Ги.
– Наверное, есть, – сказал Хатч. – Но только никто об этом не знает. Обычно ведь лишь плохое становится явным. – Он улыбнулся, глядя на Розмари и Ги. – Но все равно мне бы очень хотелось, чтобы вы подыскали себе другой дом, хороший, вместо этого Брэмфорда.
