«Валяйте!» Теперь раз в месяц Розмари и Ги обедали с Хатчем либо у них дома, либо, когда наступала его очередь приглашать, в ресторане. Ги считал, что Хатч – довольно скучный человек, но старался быть с ним на дружеской ноге: ведь Розмари, помимо всего прочего, была двоюродной сестрой писателя-драматурга Раттигана, с которым и сам Хатч переписывался. А Ги знал, что такие родственные связи иногда играют решающую роль в карьере актеров. В четверг, после осмотра квартиры, Розмари и Ги обедали с Хатчем «У Клюбе» – в небольшом немецком ресторанчике на Двадцать третьей улице. Миссис Кортез попросила их достать три рекомендации, и Хатч оказался одним из рекомендующих. Он уже получил от миссис Кортез письмо-запрос и успел ответить на него.
– Меня так и подмывало написать, что вы наркоманы или любите копаться в помойках, – сказал он, – или что-нибудь подобное, что приводит в ужас владельцев домов. Они спросили, почему.
– Не знаю, – задумчиво произнес он, намазывая маслом булочку, – но в начале века у Брэмфорда была плохая репутация. – Он посмотрел на них и, поняв, что они ничего об этом не знают, продолжил (у него было широкое светлое лицо, выразительные голубые глаза и жидкие черные волосы, зачесанные наискосок поверх проплешины):
– Кроме Айседоры Дункан и Теодора Драйзера, в Брэмфорде жила еще целая плеяда менее симпатичных людей. Именно там сестры Тренч проводили свои невинные диетические опыты, а Кит Кеннеди собирал, так сказать, вечеринки. Там же жили Адриан Маркато и Перл Эймс.
– А кто такие сестры Тренч? – спросил Ги, а Розмари добавила:
– И кто был этот Адриан Маркато?
– Сестры Тренч, – ответил Хатч, – это две чисто викторианские дамочки, которые временами занимались каннибализмом. Они сварили и съели несколько детей, в том числе и свою племянницу.
– Прелестно, – только и смог вымолвить Ги. Хатч повернулся к Розмари.
– Адриан Маркато занимался колдовством. И в девяностых годах прошлого столетия произвел сенсацию – он заявил, что ему удалось вызвать живого Сатану. В качестве доказательства он выставлял напоказ клок шерсти и обрезки когтей, и люди, очевидно, поверив ему, потом напали на него и чуть не убили прямо в вестибюле Брэмфорда.
– Вы шутите, – прошептала Розмари.
– Нет, все это вполне серьезно: через несколько лет началось знаменитое дело Кита Кеннеди, и к двадцатым годам дом наполовину опустел.
– Я слышал про Кита Кеннеди и Перл Эймс, но не знал, что там жил еще и Адриан Маркато, – сказал Ги.
