Дрожа, она поспешно встала с кровати и прошла на кухню за стаканом воды, которая ей ничуть не помогла. Она начала метаться по квартире. Кошмары гнались за нею. Она обхватила себя руками за талию, но ледяные пальцы продолжали приближаться. Прислонившись лбом к стене, Силк глухо застонала, безмолвно моля Бога о забвении.
Киллиан уселся на покрытый ковром пол, вытянул ноги и прислонился спиной к стене, бережно держа в ладонях рюмку с бренди. Ему, почти никогда не испытывавшему одиночества, не хватало женщины, не обещавшей ничего, кроме неприятностей. Он не собирался ее обижать, но Силк обладала странным даром полностью разрушать любой его план. Покачав головой, он отпил глоток бренди и собрался было снова поднести рюмку к губам, как вдруг до него донесся слабый стон, а затем еще один — более жалобный.
— Силк!
Киллиан стремительно поднялся и в три шага выскочил из своей квартиры. Все его чувства напряглись в ожидании опасности. Воспользовавшись запасным ключом, о существовании которого Силк даже не подозревала, он отпер ее дверь и скользнул в темноту, ступая в одних носках абсолютно неслышно. Еще один стон позвал его на кухню. Глаза Киллиана уже успели привыкнуть к темноте, которую нарушал лишь лунный свет, просачивавшийся сквозь занавески гостиной — ив этом неверном свете он увидел Силк, скорчившуюся у стены. Он быстро осмотрелся, удостоверясь, что рядом никого нет, и только потом подошел и обнял ее.
Почувствовав его прикосновение, Силк резко дернулась и застыла, вздернув голову, словно испуганный зверек. Серебристый свет луны высветил выражение муки на ее лице и застывшие от ужаса глаза прежде, чем она успела овладеть собой. Киллиан резко втянул в себя воздух и крепче сжал руки, поднимая ее с пола. Прижав девушку к себе, он понес ее в спальню.
— Не надо туда! Я этого не вынесу! — прерывающимся голосом взмолилась она.
— В твоей квартире ничего нет, кроме этой чертовой кровати, — резко ответил он. — И на этот раз ты не будешь одна. Я не уйду.
Опустившись на колени, он положил ее на середину постели, а потом устроился рядом.
Думая только о бегстве, Силк попыталась встать. Она чувствовала себя абсолютно беззащитной. Она не могла допустить, чтобы он понял, что с ней происходит. Вполне достаточно того, что она сама вынуждена жить с этим. Киллиан обхватил ее за талию и прижал к себе: жар его тела клеймом жег ее кожу сквозь тонкий шелк ночной рубашки. Силк сопротивлялась, словно дикая кошка, отталкиваясь руками, ногами и всем телом. Киллиан только раздраженно кряхтел, выпуская из плена то ее руку, то ногу, но в конце концов ему удалось одержать верх, перекинув ногу поверх ее ляжек. Руки ее он закинул ей за голову, сжав запястья пальцами одной руки, словно наручниками.
