Совсем таким же, как на портрете, стал он.
На втором году славы Георгий женился и тоже долго не верил, что это случилось, – неприступной красавицей была раньше Лена Стамесова, самая завидная невеста в поселке. Долго сомневался он, хотя Лена пошла за него с охотой. Верной, домовитой женой стала она, но он все-таки иногда косился на нее – да так ли это: брало сомнение – действительно ли похож на синий портрет? Успокоение пришло вместе с маленьким попискивающим комочком – сыном Мишкой, а год спустя дочерью Еленой. Как помидор солнцем, налился Раков верой в правильность своей жизни, уверенностью; стал чаще думать о жизни, о товарищах, о той перемене, которая произошла в нем. Понимал Георгий: славу, жену-красавицу, крестовый дом под железной крышей, десять тысяч на книжке дал ему немудреный старенький трактор КТ-12. Он пуще прежнего холил машину, обхаживал и берег.
Надменная, гордая поза стала привычной Ракову, как ватник и кирзовые сапоги…
* * *
Георгий ведет машину по кочкастому узкому волоку. Ругается – плохо вычищен волок, и поэтому машина металлически крякает, жалуется на дорогу. Впереди, в рассветной тайге, качается сигнальный огонек титовского трактора – то припадет вниз на метр, то взлетит выше тонких елок; зло гонит машину Федор, рывками, словно пинает ее ногой, нажимающей акселератор.
Георгий вылезает из кабины, выбирая тропочку получше средь кочек и пней, заметенных снегом, вразвалочку идет к машине Титова.
– Почему рвешь машину? – тихо спрашивает Раков.
Титов молчит. Из-под высокой шапки крендельками лезут вьющиеся рыжие волосы, папироса переломлена в губах.
– Почему рвешь машину?
– Больше не буду, Гоша!
– Вернись, выбери тонкомерные хлысты!
– Ладно! – кивает Титов и прячется в кабину. Мотор машины чуть напрягается, позади струйкой бьется дымок выхлопа – трактор плавно трогается с места, но в это время по лесосеке разносится басовитый голос:
– Стой, Титов!
Из расщелины трелевочного волока выходит бригадир Григорий Семенов, спешит навстречу Титову. Их пути пересекутся на повороте волока в первую лесосеку, где вчера Федор оставил тонкомерные хлысты, но Семенов, видимо, думает, что трактор раньше проскочит сверток, и поэтому бежит:
– Стой!
Машина замирает.
«Сейчас схлестнутся!» – думает Георгий Раков и спешит к ним.
– Говоришь, хлысты надо выбрать! – Федор перекатывает папиросу из угла в угол губ, ухмыляется. – А если не схочу, тогда как?
– Выбери тонкомер, Титов!
– Погоди, Григорий Григорьевич! – торопливо говорит Раков. – Ты, Федор, поезжай своей дорогой!
