И теперь, сидя в приемной мистера Стивенса, Лорен едва не задохнулась, подумав о том, что все хотят выдать ее замуж. Но она скорее бросится с утеса, чем станет женой мистера Голдуэйта или подобного скучного типа. Если она когда-нибудь опять и выйдет замуж вторично, так только по любви. При этом, кажется, все взрослое население Роузвуда хочет видеть ее замужней, и причина тому — вполне реальное положение вещей. Ах, она прекрасно понимает ход их мыслей. Конечно, лучшее, на что может рассчитывать Роузвуд, так это на ее брак с какой-нибудь важной персоной, поскольку совершенно ясно, что Итан и миссис Питерман станут соперничать друг с другом, подыскивая ей мужа. Лорен в отчаянии ухватилась за другую мысль. Если бы только удалось сделать их хозяйство снова доходным, этой безумной гонке к алтарю был бы положен конец.
Именно эта идея и привела ее сегодня к врачу. Двое мальчиков, сопровождающих ее, несмотря на отчаянное желание покувыркаться на ковре, страдали от непрекращающегося кашля.
Внезапно дверь отворилась. Лорен перевела взгляд с детей на пожилого джентльмена, взиравшего на нее поверх очков в проволочной оправе.
— Кто вы такая? — спросил он нелюбезно. — Не помню, чтобы я видел вас в этих местах.
Лорен встала и, мягко сказав что-то детям, протянула руку.
— Я — Лорен Хилл.
— Хилл? Я знал некую мисс Хилл… Бог ты мой, неужели это вы? Боже, как вы изменились!
— Да, сэр, — приветливо отозвалась она и многозначительно взглянула на мальчиков.
Врач проследил за направлением ее взгляда и вгляделся в ее подопечных:
— Ваши дети?
— Они воспитываются в Роузвуде.
— А в Роузвуде, да, конечно.
— Они никак не избавятся от кашля, — сообщила она.
Врач внимательно посмотрел на детей. Леонард со своим родимым пятном глянул ему прямо в глаза. Младший мальчуган теребил свой потертый ремень.
— Хорошо, мисс Хилл, войдите вместе с ними, посмотрим, что можно сделать с непрекращающимся кашлем, — резко проговорил он и вернулся в свою просторную приемную.
Потом подошел к полке, где стояли разные пузырьки.
— Давайте сюда одного, — сказал он рассеянно, изучая пузырьки.
Он был не из тех, кто склонен к чувствительности. От этого недостатка он избавился много лет назад, в бытность свою молодым врачом. Он подумал, что не сможет хорошо лечить, если будет жалеть каждого несчастного. Он знал Леонарда с самого младенчества, когда его мать попыталась утопить свое бедное дитя. Доктор Стивене видел его время от времени на протяжении этих десяти-двенадцати лет; оказалось, как того можно было ожидать, что уродливое пятно неблагоприятно сказалось на психике ребенка. Мало того, что его родила шлюха и он остался сиротой, так судьба еще наградила его бросающейся в глаза отвратительной меткой.
