Алекс тоже пытался справиться со своими чувствами, но бесполезно. Господи помилуй, когда-то он видел только ее глаза, а теперь видит ее всю — и гибкую фигуру, и выделяющиеся под облегающим платьем изящные линии ее тела, и кончики тонких пальцев, в которых она небрежно держит шляпку. Он замечает все до мелочей — и то, как она теребит нижнюю губу, придя в волнение, или опускает глаза, когда на душе у нее спокойно. Сейчас он следил, как она идет по лужайке с беспечным видом.
Волосы у нее были стянуты на затылке, и он вспомнил, какими они были, когда он впервые встретился с ней на тыквенной бахче, — густыми, волнистыми, распущенными. Он медленно выпрямился, представив себе, как она, нагая, лежит в его постели в ореоле собственных волос. Проклятие, нечего ему здесь делать. Вспомнил Марлен, ее глаза. Большие, карие, очень красивые.
Только они не блестят, как у Лорен.
Она остановилась, чтобы понюхать сирень. Мысль о том, что она может выйти за этого немца, пронзила его словно шипом. Но что ему за дело до этого? Нет, этот ангел слишком очарователен, слишком красив… слишком хорош для баварца. Лорен слишком хороша для любого мужчины, любого, кроме…
Стоп! Хватит думать об этом.
Лорен отвернулась от куста сирени, рассеянно вертя в руках свою ненужную шляпку, и улыбнулась ему.
— Интересно, — спросил он наконец, — как вам удалось убежать от этого Гнуса? Он вечно крутится возле вас. Лорен нахмурилась:
— Вы имеете в виду Магнуса? Он мой друг. Иногда сопровождает меня. Он приехал погостить в Лондон. Алекс с сомнением выгнул бровь.
— Вот как? Что-то не замечал, чтобы он бывал в гостях у кого-нибудь, кроме вас.
— Это потому, — она с вызовом вскинула голову, — что он мало с кем знаком в Лондоне. И светская болтовня его не занимает.
— А сиротки занимают? — бросил он, сам удивившись столь бестактному вопросу.
Но, увидев, что от негодования ее брови взлетели вверх, удовлетворенно улыбнулся.
— В действительности он попал в Лондон через Роузвуд. Он видел детей и нашел, что они замечательны.
— Полагаю, иначе и быть не могло, раз он добивается вашей руки.
Она крепко обхватила себя за талию. Шляпка болталась сбоку, и Алекс понял, что невидимая под платьем ножка взволнованно постукивает о землю.
— Он не собирается добиваться моей руки, — безапелляционно заявила молодая женщина. — Граф Берген — это… — Она опустила глаза. Шляпка в руке замерла. — А когда состоится ваша свадьба? — внезапно спросила она.
Боже, удар ниже пояса! Мало того, что он чувствует себя законченным подлецом из-за своего вчерашнего поступка, который Лорен сочла просто распущенностью, и постоянно преследует ее, так она еще заговорила о его свадьбе именно в тот момент, когда ему меньше всего хочется думать о Марлен.
