— Да потому, что старый Симон был заодно с нами.
— Что вы говорите! — воскликнул молчавший до сих пор Патриций, крайне удивленный.
— Да, Симон Диодокис был заодно с нами. Это он предупреждал нас о всех подозрительных поступках Эссареца. Это он сообщил нам, что в девять часов Эссарец растопил печь в старой оранжерее. Это он открыл нам дверь, хотя и сделал вид, что мешает нам войти. И это он, наконец, удалил слуг.
— Но почему он предал Эссареца? Неужели из-за денег?
— Нет, тут дело не в деньгах. Он так ненавидел Эссареца, что дрожали даже мы.
— А повод к этому?
— Не знаю. Симон не любил об этом говорить. Но, кажется, это началось уже давно.
— Знал ли он про тайник, где скрывалось золото?
— Нет… Он так и не смог проследить, куда девается золото из хранилища в подвале под библиотекой. Вот все, что я знаю. Хотя, впрочем… Это довольно любопытно. В полдень того знаменательного дня я получил письмо, в котором Симон давал мне некоторые указания. В тот же конверт, очевидно по ошибке, было вложено еще одно письмо и, видимо, очень важное…
— А что было в том письме? — осведомился Бельваль.
— В нем говорилось о ключе.
— А точнее?
— Вот это письмо. Я сохранил его, чтобы вернуть ему и заставить быть осторожнее. Это его почерк и его подпись.
Патриций схватил листок. Письмо было адресовано ему.
«Патриций!
Ты получишь сегодня ключ. Это ключ от двух калиток в переулке, ведущем к Сене. Правая дверь от сада женщины, которую ты любишь. Другая — налево от сада, в котором я назначаю тебе свидание 14 апреля в десять часов утра. Та, которую ты любишь, также там будет. Вы узнаете, кто я, и цель, которую я преследую… Вы узнаете прошлое, которое вас сблизит еще больше.
От сегодняшнего вечера до 14 апреля продлится борьба, которая будет ужасна. Если я погибну, та, которую ты любишь, подвергнется большим опасностям. Следи за ней, Патриций, охраняй ее ежеминутно. Но я не погибну, и счастье, которое я так давно готовлю для вас, будет вашим…
Вся моя преданность вам…»
— Оно не подписано, — сказал Бурнеф, — но я повторяю вам, что это рука Симона. Что же касается дамы, то это, видимо, госпожа Эссарец.
— Но какая же опасность ей может грозить? — с беспокойством спросил Бельваль. — Ведь Эссарец умер, значит, бояться нечего…
— Ну, это еще неизвестно.
— Кому он завещал мстить за себя? Кто должен довести до конца начатое им?
— Не знаю.
Но капитан дальше не слушал. Он протянул письмо Демальону и вышел.
— Улица Раймон, и живее! — приказал он шоферу.
