— Теперь вы знаете? — встретила она его вопросом.
— Знаю множество вещей, Коралия, которые, правда, не рассеивают тумана, окутывающего настоящее, но зато довольно ярко освещают прошлое…
— И которые объясняют то, что мы видели вчера? — живо воскликнула Коралия.
— Послушайте меня, Коралия, — сказал он, усаживаясь в кресло. — Я не буду рассказывать вам обо всем, скажу только, что посетил два места: мэрию и сербское консульство.
— Стало быть, вы все еще думаете, что это может касаться моей матери?
— Да… Я отыскал акт о ее смерти. Ваша мать умерла 14 апреля 1895 года.
— Та же дата, что и на могиле?
— Да.
— Но это не ее имя, Патриций. Мою мать звали Луизой! Так, по крайней мере, называл ее отец…
— Ее имя Луиза-Коралия, графиня Одолявич…
Она прошептала, поникнув головой:
— Моя мать… Значит, это она была убита, за нее я молилась в часовне…
— Да, за нее, Коралия, и за моего отца. Его звали Арман-Патриций Бельваль. Я нашел его имя в мэрии на улице Друо. Он умер 14 апреля 1895 года.
Бельваль был совершенно прав, говоря, что на прошлое пролился свет. Он установил, что надпись на могиле касается его отца и ее матери, убитых в один и тот же день. Но кем? Какие мотивы руководили убийцей?
— Я задался вопросом, кому принадлежит тот дом. В мэрии я узнал, что за него платит нотариус, который живет на авеню д'Опера. Я отправился туда, и оказалось…
На минуту он замолчал, а потом продолжал:
— Оказалось, что этот дом был куплен двадцать лет назад моим отцом. Два года спустя он умер. После его смерти все имущество было распродано, а дом куплен неким Симоном Диодокисом, греческим подданным…
— Это он! — воскликнула Коралия. — Диодокис фамилия Симона…
— Значит, — невозмутимо продолжал Бельваль, — Симон был другом моего отца. Именно он был назначен моим опекуном. Он платил за пансион в Лондоне и он же передал мне наследство по совершеннолетии. Наследство состояло из двухсот тысяч франков.
Некоторое время они молчали.
— Мой отец любил вашу мать, Коралия… — прошептал Бельваль. — Они любили друг друга… Оба они были свободны, так как у него умерла жена, у нее — муж. Вам было тогда два года, мне восемь. Для того, чтобы всего себя посвятить любимой женщине, отец отправил меня в Англию и купил дом, соседний с тем, где жила ваша мать. Для того, чтобы видеться с ней, он ходил через калитку в переулке. И, наверное, в этом саду они были убиты… Мы узнаем подробности, так как должны были остаться какие-нибудь следы, доказательства, которые были потом найдены Симоном, иначе он не сделал бы такой надписи на их могиле.
